— Здравствуй, Равиль. Нам надо поговорить.

Виктор

Он отходит в сторону, пропуская меня в квартиру. Корочку не достаю, потому что говорить пока мы будем неформально.

При нормальном свете рассматриваю его чуть лучше. Глаза красные, помятый, уставший, тень от густых темных ресниц не может скрыть синяков, растекшихся по нижнему веку. Знакомая картинка, я такую в зеркале вижу в последнее время.

— Меня зовут Виктор, — представляюсь хозяину квартиры. — Виктор Завьянов, пока без должностей. Разговор частный. Официального подтверждения, что я здесь был, от меня не будет. Надеюсь, ты умный мужик и понимаешь всю серьезность ситуации.

— Слушаю, — Равиль садится в кресло, приглашает меня во второе.

— Алихан искусственно задерживает поставку лекарств для твоей сестры?

— Откуда ты знаешь про Элину? — Рав нервно впивается пальцами в обивку кресла.

— Я много знаю, но пока недостаточно, чтобы ей помочь. Поэтому я здесь. Самый быстрый способ разрешить ситуацию — получить ответы от тебя, ведь для Эли время сейчас самый ценный ресурс.

— Откуда. Ты. Знаешь. Про Элину? — зло чеканит каждое слово.

Не доверяет. Правильно, я бы тоже не доверял никому в такой ситуации. Тем более левому мужику, завалившемуся под утро в мою квартиру.

— Мы встречаемся, — отвечаю, глядя в его медленно темнеющие глаза.

— Что ты сейчас сказал?! — сжимаются его челюсти.

— Я честен перед тобой. Говорил же, разговор неформальный. Я люблю твою сестру, и мы встречаемся.

— Ты?! — Он как хищник плавно поднимается с кресла. — Как ты посмел?! — опасный шаг ко мне.

Стараюсь держаться нейтрально. Его реакция мне понятна и вступать в конфликт я не намерен.

— Кто дал тебе такое право?! — еще шаг. — Любить ее…

— Элина дала мне это право, — поднимаюсь, и мы снова на одном уровне.

— Сестра ничего не решает! Я принимаю решения!

Вижу, как ему хочется меня ударить. Не провоцирую. Стою спокойно, дышу ровно, не жестикулирую.

— И как? Помогло? — чуть наклоняю голову вбок. — Сестра в больнице, тебя прижали брачным договором и шантажируют ее жизнью, зная, что счет давно идет на дни. Еще немного и мы не сможем ей помочь. Много ты нарешал? Хочешь, чтобы она жила?

Молчит. Не нравлюсь я ему, но на лице прослеживается борьба здравой мысли и эмоций. Даю время, пусть переварит. Пока решаю немного его успокоить.

— Если тебе станет легче, мы даже не целовались. Я большой мальчик и прекрасно понимаю, во что влезаю.

— Молчи! — рявкает Рав.

— Окей, — примирительно поднимаю руки.

Сажусь обратно в кресло и просто жду, когда его чертов менталитет перестанет перекрывать реальность.

— Чем ты можешь помочь? — выдыхает он, поборов что-то очень важное внутри себя.

Зауважал Садыкова еще больше, если честно. Молодец. Даже если позже он даст мне в рожу за посягательства на его самое ценное, я приму, а потом мы обязательно договоримся.

— Элина не достанется Гаджиеву. Мы сделаем ей операцию…

— Мы? — дергает бровью.

— Мы, Равиль. Очевидно, что один ты ее не потянешь. Я один тоже вряд ли быстро найду нужную сумму. У меня есть возможность ускорить процесс через ведомство, где я служу, но сначала надо взять Гаджиевых.

— Понял, — кивает.

— Раз понял, ответь мне на несколько вопросов. Это поможет.

— Давай попробуем.

— Что в ячейках, которые являются основным предметом брачного договора?

— Не знаю. Уже пытался выяснить, но отец сделал так, что доступ получит только Элина и только после свадьбы.

— Распоряжаться содержимым тоже может только она? Даже в браке?

— Да. Я совсем недавно во всем этом разобрался. Алихан обещал дать денег на операцию, но я сказал, что никакой заочной свадьбы не будет. Мы сначала сделаем Эле операцию, пройдем реабилитацию и уже потом вернемся к этому разговору. Он на словах согласился с таким раскладом. И вдруг я узнаю, что лекарство для нее задерживается. Сложить было нетрудно.

— Он уже выдвинул новые требования?

— Нет еще. Да и не новые они. Брак и доступ в банк. А я не могу отдать ему сестру. Я изначально не одобрял этого решения отца, потом смирился и думал, может все правильно. Эле нужен сильный мужчина рядом, который сможет заботиться. Ваши обижают, используют…

— Не все, — перебиваю, — но об этом позже. Что связывало твоего отца и Алихана? Общий бизнес?

— Не знаю, — снова качает головой. — Когда Гаджиев появился в нашем доме впервые, я пацаном еще был. Когда вырос, меня тоже не посвящали в дела семьи. Я работал в чистом бизнесе. Он рухнул. Мы потеряли родителей. Элине становится все хуже. Гребаный замкнутый круг! — психует он.

— Тяжело одному все это разрулить. Особенно когда против тебя играет профессиональная команда и обстоятельства. Я помогу, Равиль. Но тебе придется играть по моим правилам. А чтобы у тебя был стимул, вот тебе еще информация. Алихан убил твоего отца.

— Что? — ошарашенно. Его даже на более сильные эмоции уже не хватает. Устал.

— Алихан Гаджиев убил твоего отца. В нашей лаборатории была проведена новая экспертиза. Сейчас моя группа везет сюда образцы ядов и тех, кого им удалось взять в лаборатории. Через пару дней у меня должен быть доступ к счетам и ячейкам, которые так хочет Гаджиев, но там могут быть сложности.

— Охренеть… — выдыхает Рав, закрывая лицо ладонями. — А я говорил, что отец не мог так поступить! Он только ради Элины жил последние годы. Никого не видел с тех пор, как ей поставили диагноз. Возьми меня на допрос, — поднимает на меня взгляд.

— Не положено.

— Встречаться с моей сестрой тебе тоже не положено! — срывается он, а я улыбаюсь. По-доброму и совершенно искренне.

— Я буду держать тебя в курсе, Равиль, но на закрытую территорию только спецпропуска, а о том, что я с тобой связался, знать никто не должен. Меня тут же отстранят. Нам это не надо. Только давай без глупостей. Кровную месть оставь на тот момент, когда мы заберем здоровую Элину из больницы. Думай о ней каждый раз, когда захочешь заняться самодеятельностью.

— Ты поможешь с лекарствами?

— Косвенно. Сейчас спать. Ближе к обеду скажу, что делать.

— Ты думаешь, я смогу теперь спать?! — вскипает его горячая кровь.

— Мы Эле в адеквате нужны, — напоминаю ему, — так что пробуй. Иначе толку ни от тебя, ни от меня не будет.

Виктор

Ухожу от него, сажусь за руль, отодвигаю сиденье на максимум.