— А ты чем смотрел?!

— Я?! Я фоткаю, как я могу одновременно и по сторонам палить?! Ты прикрывать должен! Опер недоделанный, блин.

— Ладно, — буркнул Матвеев. Обернувшись, осмотрел тянущуюся вдоль забора будущей стройки дорожку. — Пока никого.

— Поздняк метаться…

— Мих, ты камеры снял?

— Угу.

— Сними и близко, и панорамно, — сказал Матвеев. — Нужно знать, какой угол они захватывают.

— Не учи папу фоткать маму, — хмыкнул Сечин. Однако все-таки поднял фотоаппарат и, наведя зум объективом, сделал еще несколько снимков.

— Интересно, там подвал есть?

— Мне другое интересно. У этажки подвал точно есть. А вдруг они там себе черный ход заделали? Мы войдем снаружи, а уроды с баблом через подвал свалят.

— Не свалят, это не проблема. Проблема тут в другом. Как, елки-палки, мы вообще туда зайдем?

Сечин не ответил, лишь поднял камеру и, играя с зумом, сделал еще несколько снимков.

***

— Так, в чем проблема?

— А вы кто?

— Ты не видишь? — подполковник выпятил грудь. — Я замначальника местной полиции. Вопрос другой: кто, вашу мать, вы такие? И что вам здесь надо?

Теперь операм было предельно понятно, почему отчаливший Чандер вел себя так спокойно и уверенно. У него была крыша. И не самая плохая крыша. Крыша в лице пузатого и красномордого подполковника на дорогой полицейской машине.

— Уголовный розыск, УВД города, — Савченко подчеркнул «УВД».

— И что вы здесь забыли?

— Мы выполняем свою работу. Непонятно только, почему вдруг на нашем горизонте всплывает замначальника Северного ОВД. Какой у вас интерес?

— Ты на что тут намекаешь? — набычился подполковник. — Кем себя возомнил?

— А ты не ори, подполкаш, — прорычал Савченко. — Думаешь, мы твоих погон сейчас перепугаемся? У нас свое начальство и свои задачи. Ты нам не указ, так что можешь втянуть живот.

— За базаром следи, шавка! — взбеленился подполковник. — Ты кто по званию? Как разговариваешь со старшим офицером?

— Который прискакал по первому щелчку наркобарона?

— Постойте, тихо, стойте, — встрял Туров, боясь, что дойдет до рукоприкладства. — Коль, покури и остынь. Товарищ подполковник, мы вас не знаем. Если у вас какие-то дела с Барканом, мы не знали об этом и знать не хотим. Это раз. Но есть и два. Мы здесь по работе. Мы работаем по убийству капитана Самохина. Знали такого? Он ведь в вашем отделе работал, правильно?

Подполковник заметно поостыл, услышав про убийство.

— Формально да. Но… мы с ним знакомы не были. При чем здесь Самохин и… — подполковник кивнул на дом и замялся, не зная, как закончить фразу. — И все это? Здесь совсем другой участок, здесь работает второй опорник.

— У нас есть вопросы к Чандеру Баркану. Может, вы можете нам помочь?

— А то, гляжу, вы прям кореша, — не удержался Савченко, закуривая. — Случайно не вместе чалились?

— Коль, твою мать, закройся, а! — прикрикнул Туров.

— Хорошая идея, — поддержал его подполковник. — Как тебя зовут?

— Александр. Туров. Капитан.

— Хорошо. Капитан, отойдем в сторонку?

Туров кивнул. Они двинулись к машине подполковника. Толпа братков из цыганского клана топталась в стороне, не спеша уезжать, и не сводила глаз с оперов. Савченко буравил их злым взглядом, выдыхая дым так, словно старался достать струей дыма до четверки и тем самым унизить ее.

— При чем здесь Самохин и эти люди? — повторил подполковник.

— Мы проверяем версии.

— Какие?

— Не могу сказать. Тайна следствия, сами понимаете. Вы можете нам поспособствовать как-то? Баркан не собирается сотрудничать.

— Он здесь не при чем, — отрезал подполковник. — Разговор закрыт.

Туров помолчал, подбирая слова. Нужно было пригрозить подполковнику, но так, чтобы угрозы не звучало вообще. Не самая простая задача.

— Товарищ подполковник, послушайте. Вы же понимаете, мы не какой-то фигней занимаемся. Речь об убийстве мента. Дело под контролем руководства УВД. Если генерал узнает, что эти парни себе позволяют… А он узнает, если мы рапорт подадим… Генерал даст команду разобраться. Потому что это дело чести, так сказать. Для всего управления. И тогда от Барканов и всего их клана живого места не останется. Нам же нужно только знать, что было между цыганами и Самохиным. Больше ничего.

Подполковник задумался. Туров с удовольствием заметил, как его глазки беспокойно забегали.

— Капитан… Сразу скажу, это не то, что ты думаешь.

— Я ничего не думаю. Пока.

— Формально да, Баркан сидел. Но сейчас он чист перед законом, правильно? Преступником у нас в стране человека можно назвать только по решению суда. Формально он законопослушный гражданин. И я здесь оберегаю покой граждан, исполняю свой долг. Мы друг друга поняли?

— Вполне, — мысленно Туров обматерил подполковника. — Но нам все равно нужно разобраться, что было между Самохиным и цыганами.

— Ничего не было, — заверил подполковник. — Это все, что я могу сказать. Я… иногда я контактирую с этой… так сказать, с этой группой граждан.

— Я понял.

— Пойми правильно. Просто контактирую. У меня такая работа, я заместитель начальника районного ОВД.

— Я понимаю все очень правильно, — повторил Туров.

— Если бы у них были какие-то проблемы с участковым, мне бы сообщили. А мне ничего такого не сообщали. Значит, проблем не было.

— Самохин писал донесения и рапорты по поводу цыган. Они активизировали наркоторговлю на его участке.

— Во-первых, это не значит, что речь именно о Чандере Баркане, — подполковник поднял палец. — Не значит, капитан! Цыган в городе много, правильно? А во-вторых, это не значит, что между ними что-то было. Ну, написал участковый пару рапортов, и что? Работа у него такая. Может, это просто отписки были, чтобы план по информации и работе с населением выполнять, а?

— Боюсь, неубедительно, — осторожно сказал Туров. — При всем уважении, товарищ подполковник. Мы занимаемся не отсебятиной, это рабочая версия следствия. И мы должны ее отработать. Руководство кстати тоже в курсе. Включая начальника управления угрозыска.

Подполковник сжал зубы. Ему угрожали, и он это видел. Но сейчас мяч был на стороне Турова.

— Капитан, послушай. Я сам за то, чтобы вы нашли пи… расов, которые завалили мента. Он один из нас, из нашей ментовской семьи, правильно? Это важно для всех. Поверь. А эти… — подполковник кивнул на особняк. — Я тебе слово даю. Они не при делах. Они не отморозки. И у них не было никакого мотива. Любая проблема с участковым или кем-то еще… — подполковник пожевал язык, думая, как закончить. — …Она решилась бы спокойно, тихо и мирно.