самом автомобиле, то его уже и из сервиса забрали. От повреждений не осталось и следа, а мне продолжают то знаковое событие всеми устами пересказывать.

– И? – немного раздраженно уточнила я.

– И мать одной первокурсницы теперь два года будет выплачивать мне долг, – ответил он. – Машину отец брал в Германии в прошлом году, недешево вышло, один бампер – как ее зарплата в месяц, придется попотеть.

Мне не понравилось равнодушие, с которым он сообщил о своей победе над какой-то женщиной. И ведь ясно, что такие расходы Жуковского-старшего в нищету не сведут, но сынок все равно с виновницы три шкуры сдерет. Это мнение я и озвучила:

– Жестоко. Особенно странно это слышать от человека, которому никогда не приходилось жить на среднюю зарплату.

Дмитрий покосился на меня, а в зелено-карих глазах скользнула ирония.

– Поверите, если скажу, что пошел бы на любые уступки, если бы она не сбежала? Мне хватило бы обычного «извините, не умею парковаться» или «поспешила, дочь на важную контрольную опаздывала». Два года она будет платить не за царапину, а за свинство. Заставила меня потратить время, бегать за ней. Ну я и догнал, раз мне предложили такую игру.

На это мне нечего было возразить, я сама не знала, где проходит граница между мелочностью и запретом вытирать о себя ноги. Возможно, Жуковские относятся к тому типу людей, с которыми можно договориться, но для этого непременно надо договариваться. Парень уже осматривал обочину, ища место, где приткнуть машину, а я скривилась – уже доехали, но даже не приступили к важному:

– Дмитрий, почему я все еще слушаю эту историю о причудах богатеньких?

– Так к тому и веду, – без паузы отозвался он. – Я ж виновную не по запаху нашел, а по записям с камер. Территория возле универа вся ими напичкана.

Я невольно охнула. Про видеонаблюдение мне даже в голову не пришло спрашивать, но ведь и руководство вуза этот вопрос не поднимало! Жуковский продолжил:

– Судя по ракурсу, вы с Женькой тогда дальше отошли, но фотографировали вас со стороны здания. Возможно, тот человек попал в зону видимости. А до этого хотелось бы уточнить – вы уже придумали, что с ним сделаете? Сильно сомневаюсь, что пойдете морду бить. Промолчите и забудете. Если так, то смысл тревожить парней из охраны?

Он был прав, но хмельное сознание желало поставить точку. Может, и пойду морду бить! Откуда этому хлыщу знать-то, на что я способна? Но, поразмыслив, выдала нечто более внятное:

– Хотя бы для того, чтобы не думать плохо об остальных! К примеру, о вас троих.

– Тогда сделаем, – решил он и отцепил ремень безопасности. Посмотрел на меня прямо и задал неожиданный вопрос: – Мы тут будем открывать тайную канцелярию или уже пригласите в гости?

Ну не хамло ли?! Я произнесла размеренно, чтобы не допустить нервных нот:

– А мы закончили. Спасибо за поездку, Дмитрий, до понедельника.

– Нет уж, – он очаровательно улыбнулся, продолжая пялиться мне в глаза. – Я перед Михаилом буду отвечать, если не доставлю вас до дома. А вы сегодня явно хорошо повеселились. Вдруг в подъезде уснете или кто-то нападет на симпатичную девушку в подпитии? Куда идти, Анна Андреевна?

Вышел наружу, обошел машину, распахнул мне дверь и подал руку. Как же жаль, что он студент, иначе я бы удивила его богатым лексическим запасом. В подъезде усну?! На его взгляд, я совсем в неадеквате? Но потом сдалась – хочет плестись за мной в подъезд, пусть идет. Проигнорировав предложенную помощь, вынырнула из авто и пошла мимо, тем самым указывая направление. И делала все возможное, чтобы не шататься и говорить как можно четче:

– Итак, мне просто подойти к охране вуза и спросить запись с камер?

– Примерно, – он шагал по подъезду след в след, я едва ли не затылком ощущала его дыхание. – Помните же точную дату?

– За последние дни сто раз ее вспомнила, – призналась я со вздохом. – Четырнадцатое сентября.

– Сентября? – Он застыл в пролете, но потом в два шага меня догнал. – Не октября? Записи хранятся месяц.

Остановившись перед своей дверью, я отозвалась:

– Да? Это означает, что план не сработает. Жаль, ничего больше не поделаешь.

Жуковский смотрел теперь снизу, стоя на лестнице. И что-то в его сосредоточенном взгляде было странным – как будто я высказала нечто, заставившее его глубоко задуматься:

– Нет, это означает, что кто-то специально ждал так долго – не хотел попасться. Вас сфотографировали не случайно, Анна Андреевна. То есть наверняка случайно, но новость запускали не наобум, учли риски.

А ведь я тоже об этом размышляла – если кто-то решил посмеяться, то зачем тянул время? Объяснение нашлось там, где я даже не искала. Ну и ладно. Остается надеяться, что этот недоброжелатель утолил какую-то жажду мести и на том успокоился. Поскольку парень снова приближался, я попыталась уже в который раз попрощаться:

– Дмитрий, хорошо, я верю, что это не вы, не Полина и не Ярослав. Даже если это не так – теперь плевать. На этом закончили?

– На этом только начали, – вкрадчиво заверил он. – Не откажусь от чашки чая, заодно всю повесточку проштудируем.

– А вы наглый! – вскрикнула я, вновь поддавшись эмоциям.

Но у Жуковских это общее – если разогнались, то запросто не отделаться. Тем не менее студент говорил мягко и будто опасался перегнуть. Зато признал:

– Наглый. Но давайте договоримся, что сегодня я исчерпаю весь лимит наглости, а с завтрашнего дня стану плюшевым зайкой.

– Что-то сомневаюсь, – недоверчиво скривилась я.

Он усмехнулся:

– Ваша подруга верно заметила – только сейчас вы мне честно выскажете, что думаете. Так вот он я и вот мои уши – используйте, пока есть возможность. Никогда еще не жалел, что девушка трезвеет так быстро – кажется, лучший момент я уже пропустил. Но почему бы не попытаться на остатках хоть что-то из вас вытрясти?

Да, Аслы именно об этом и сказала. Никогда, ни при каких иных обстоятельствах я не изолью свое недовольство: в университете ношу маску точно так же, как строгую одежду, к которой невозможно придраться. А Жуковский и без того посчитал меня пьяницей, которая способна прямо в подъезде отрубиться. Так чем я еще сильнее могу опорочить свою репутацию? Видом чистенькой квартирки? Но ученик в доме преподавателя – это как-то неправильно. Меня недавно за меньшее запинывали.

– Дмитрий, а как я объясню ваше появление своему мужчине? Вы, конечно, просто студент, но спросонья вас тоже можно принять за взрослого.

Его взгляд наконец-то изменился, темная бровь слегка вздернулась вверх.

– То есть