– Привет! – поздоровался Норт. – Что, соскучилась по «Парадизо»?

Наши глаза встретились. Он улыбнулся. Когда Норт улыбался, его лицо преображалось. В глазах плясали веселые чертики. Вчерашней насмешливости в них не было.

– Можно сказать и так, – ответила я.

За спиной у меня зарокотал гром. Я вздрогнула и пошла к стойке.

– Ванильный капучино? – насмешливо спросил Норт, хотя сам потянулся к жестянке с маття.

В его ухе торчал наушник, от которого тянулся провод к небольшой белой коробочке, а сама коробочка крепилась к петле для брючного ремня. Я видела снимки старых mp3-плееров. Наверное, он до сих пор пользовался таким «антиком».

– Что ты слушаешь? – поинтересовалась я.

– «Кардамонс кауч», – ответил он, перекрывая шипение кофемашины. – Местная группа. Послушай.

Норт извлек наушник и протянул мне. Пришлось немного наклониться, чтобы взять наушник, который был одного возраста с плеером.

– Мой приятель Ник играет на мандолине, а его брат – на стальной гитаре[10].

Первые секунды мне казалось, что я слушаю просто бренчание, причем довольно унылое. Но затем вдруг все встало на свои места: стихи, наполненные глубоким смыслом, хватающая за душу мелодия, гортанные звуки стальной гитары и лихорадочные трели мандолины. Там были еще какие-то звуки непонятного происхождения: жутковатый грохот, лязганье и что-то вроде собачьего визга. Я заткнула второе ухо, закрыла глаза и понеслась вместе с музыкой. Когда закончился припев, я вернула наушник Норту.

– А они клево играют, – сказала я, доставая унисмарт, чтобы забить туда название группы. – Как называется их группа? «Кардамонс кауч»? Я хочу добавить ее в свой плейлист.

На дисплее появилась их страничка. Творческий профиль. Рейтинга слушателей не было. Уровень продаж тоже болтался где-то около нуля.

– Понятно, – сказала я, найдя объяснение. – Новички.

– Ничего подобного, – покачал головой Норт. – Это их третий альбом.

Я сверилась с унисмартом. Норт был прав. Их первый альбом вышел четыре года назад.

– Ничего не понимаю, – пожала я плечами. – Их что, никто не слушает? Они отличаются от большинства групп, но ведь не настолько. И потом, они намного ближе к музыке, которая мне нравится, чем большинство групп, рекомендованных Люксом.

– Люкса не волнует, какая музыка тебе нравится, – усмехнулся Норт. – Для Люкса главное то, что ты купишь.

– А разве это не одно и то же?

– Конечно нет. Ты постоянно покупаешь то, что тебе не нравится. Ты этого не осознаешь, потому что без конца убеждаешь себя: «Мне нравится». Тебе же нужно как-то объяснить себе самой, зачем ты это купила… Кстати, ты умеешь щелкать?

Я уже готовилась выслушать очередную лекцию о том, как опасно доверять свою жизнь приложениям для унисмарта. Вопрос Норта застал меня врасплох.

– Что?

– Щелкать умеешь? – снова спросил Норт. – В смысле, пальцами. – Он громко щелкнул.

– А чего тут уметь? – удивилась я. – По-моему, это каждый умеет.

– Представь себе, что не каждый, – ответил он, наливая соевое молоко в металлический стакан. Норт осмотрел мою руку. – Давай, щелкни.

– А это действительно нужно?

– Да. Теперь щелкай.

Я щелкнула. Норт заулыбался.

– Ты великолепно щелкаешь, – сказал он и включил паровой подогреватель.

– И все-таки, с чего это ты заинтересовался моим щелканьем?

Я поднесла унисмарт к сканеру кассового аппарата, чтобы заплатить за чай. Привычного писка не было. Я помахала «Джемини» перед панелью сканера. Опять не пищит.

– Чай за мой счет, – объявил Норт. – Если ты согласна взять чашку и быстро двигать ножками.

– Ты что же… подкупаешь меня, чтобы я поскорее умотала отсюда?

Норт нажал кнопку, и подогреватель перестал шипеть.

– Я тебя подкупаю, чтобы ты согласилась пойти со мной.

В животе у меня похолодело.

– Пойти с тобой? Куда?

Норт посмотрел поверх меня. Бритоголовая девушка в футболке с эмблемой «Парадизо» торопливо закрывала эркерное окно. На улице угрожающе полыхали молнии.

– Увидишь, – таинственным тоном ответил Норт, наливая молоко в одноразовую чашку.

Его движения отличались поразительной точностью. Ни одного лишнего. Неизвестно откуда в его пальцах оказался сухой лист, который Норт опустил в пенный чай. Мои глаза сами собой переместились на его татуированную руку. С того места, где я стояла, можно было разобрать лишь одну строчку. «Кто тот третий, что всегда идет с тобою?» Он это сам сочинил? Или прочел где-то и перенес себе на руку?

– Это строчка из Т. С. Элиота, – сообщил Норт.

Я невольно дернулась.

– Я не хотела…

– Эта строчка вытатуирована на моей руке, – сказал Норт, подавая мне чай. – Значит, другие могут ее читать. Но только не сейчас, потому что сейчас нам с тобой пора двигать отсюда. – Он накрыл мою чашку пластиковой крышкой.

– Вот-вот дождь начнется. – Я кивнула в сторону окна.

– Потому нам и надо спешить.

Норт взялся за тесемки фартука. К стойке подошла бритоголовая девушка, закрывавшая окна. Она молча встала за стойку. Норт отдал ей фартук.

– Ты бы поторопился, – посоветовала Норту бритоголовая. – На горе уже вовсю идет дождь.

– Успеем. – Глаза Норта сияли от возбуждения. – Подожди здесь. Я сейчас вернусь, – бросил он мне и скрылся на кухне.

– Откуда ты знаешь Норта? – полюбопытствовала бритоголовая.

– Я всего второй раз вижу его. Вчера зашла кофе выпить. Кстати, куда он собрался?

– У тебя есть ключ от нижнего шкафа? – спросил помощницу вернувшийся Норт.

У него на плече висел рюкзак, а в руке он держал балахон с капюшоном. Девушка кивнула и, отцепив от связки нужный ключ, бросила Норту. Он легко поймал ключ.

– Давай сюда твою сумку, – сказал он мне.

– Не могу, – замотала я головой. – Мне еще домашнее задание надо делать.

– Мы там и часа не пробудем, – успокоил Норт, снимая сумку с моего плеча. – С твоей драгоценной сумкой ничего не случится.

Я растерянно посмотрела на «Джемини», торчащий из бокового кармана сумки.

– Конечно, если тебе непривычно ходить без поводка… – Норт выразительно посмотрел на меня. Его взгляд был ироничным, дразнящим. Я уже собралась было сказать, что никуда идти не собираюсь и что мне плевать, если он посчитает меня дремучей дурой. Но от того, что я услышала, все слова застыли у меня в горле. – Я встречаюсь с ребятами из «Кардамонс кауч», – тихо сообщил он. – Будем записывать музыку. Нам позарез нужен «щелкунчик». У нас есть девчонка, но ее сегодня неожиданно вызвали на работу. Мы уже хотели записывать без щелканья. И вдруг – приходишь ты с таким потрясающим умением щелкать… – Снаружи загрохотал гром. Норт посмотрел в сторону окна. – Короче, не хочешь идти, уговаривать не стану, – сказал он, надевая рюкзак. – Мы ведь едва знакомы. Но мне пора, так что… – Норт действительно не собирался меня уговаривать.