— Ты же не против, если чуток травки, а, мать?

Норма недавно видела в новостях, как в Брикстоне полицейские на улицах курят марихуану, чтобы снять боль от ревматизма, поэтому разрешила:

— Ладно, валяй. Прикури-ка и мне, я тоже затянусь.

Через несколько часов густое облако дыма от марихуаны окутало клетку Питера в кухне. Попугай спал на жердочке, и ему снился дивный сон: Питер летел, свободно и высоко, над Синими горами в Австралии, которую он никогда не видел, но о которой всегда мечтал.

Джек почти всегда вел себя послушно. Однажды он отказался бежать за сигаретами для Нормы, потому что был на предпоследней странице «Гроздьев гнева»[36]; а еще был случай, когда он потратил на словарь все деньги, выданные на бассейн. Но в сравнении со Стюартом, который в детстве почти каждый день дрался, Джек был святым — чистый, опрятный, вежливый и спокойный. Если он не сидел за столом, значит, читал в своей комнате наверху. Казалось, он обходился без друзей, хотя иногда к нему заглядывал парнишка по имени Джон Бонд, и они отправлялись в районную библиотеку, здание в форме пирога. Как-то раз Норма стояла под окном спальни Джека и подслушала его разговор с Джоном. Речь шла о чем-то непонятном, их лексикон был для нее как иностранный язык. Говорили по-английски, но даже если бы ей под ногти загоняли бамбуковые щепки, она не смогла бы объяснить, что они друг другу сказали. Иногда ее тревожило, все ли у Джека нормально с головой. Учитель в начальной школе сказал ей раз на рождественском концерте, что Джек развит не по годам. Она рассердилась и ответила: «Он про секс и не слыхал, не то чтоб заниматься этим паскудством!» Но учитель объяснил, что «не по годам» — это в смысле, что Джек очень умен для своего возраста, и Норма должна им гордиться.

Поезд остановился в Ньюкасле, часть усталых пассажиров собрали пожитки и выстроились на выход. Прежде чем сойти с поезда, молодая женщина сняла крошечный чемодан с багажной сетки и сделала последний звонок:

— Пирс, я тут с этого чертова поезда схожу. Слушай, пока я еду, найди в Интернете насчет куриных глаз, ладно? Ну да, или где-нибудь в разделе «сбыт субпродуктов», что-то в этом роде. Я ищу рынок сбыта. Мы пока проводим глаза как отходы, а может, это непочатый рынок? Ближний Восток, это я навскидку, а если ничего нет, может, изучим как вариант породу без глаз, зачем им глаза, они же никуда не ходят — они же не занимаются вышиванием у себя в инкубаторе. Ну да, понятно, мелочь, но выйдет экономия в пятьдесят кубических футов в рефрижераторе, пригодится. Может оказаться вполне выгодная ниша.

Джек представил цыплят без глаз, клювов и когтей, которыми занималась молодая женщина. И уже не впервые подумал, присматривает ли за такими тварями какой-нибудь бог.

Когда молодая женщина вышла на платформу, Джек сказал:

— Как хорошо, что я не среди ее цыплят, Эдвина. Премьер-министр ответил:

— Не следует сентиментальничать насчет животных, Джек. У этой женщины есть предприимчивость, нам нужно больше такой дельной молодежи.

Но когда премьер-министр в очередной раз задремал где-то в районе Бервик-апон-Твид, ему на три секунды явился кошмар: слепой цыпленок ведет поезд, и они мчатся на красный свет со скоростью сто миль в час.

Поменявшись местами с премьер-министром, Джек надеялся, что место рядом с ним останется пустым, но пока поезд набирал скорость и качался на вираже, а банки «Мак-Юанз» катались по полу с приятным музыкальным звуком, в купе ввалился какой-то толстяк и навис прямо над Джеком. Неожиданно звонким голосом он выдохнул:

— У вас свободно?

Толстяк положил на стол свой ноутбук и втиснулся на сиденье. Край стола вонзился в его живот, обтянутый белой рубашкой. С бычьей шеи свисал темно-синий галстук со скрещенными гольф-клюшками. Интересно, где он покупал свой костюм, подумал Джек. На пего пошло столько ткани, что хватило бы на парус для небольшой яхты.

Джека раздражало учащенное дыхание толстяка. Наконец тот выдал:

— Обычное дело, часами жду поезда, который задерживается, а когда поезд приходит, я торчу в очереди в кафе-кондитерской.

Разговаривать Джеку не хотелось, поэтому, показав коротким смешком, что он оценил иронию ситуации, когда приходится догонять поезд, опоздавший на шесть часов, он закрыл глаза. Этот жест в любой культуре означает, что человек не желает принимать участия в беседе. Но толстяк самими своими размерами был обречен на роль экстраверта и не мог молчать.

Проснувшись, премьер-министр обнаружил, что Мик пускает слюни на шелковый костюм Адель. Он мягко отвел голову Мика, но та, как кегельный шар, скатилась назад под собственным весом.

На столике лежала визитная карточка: «Дерек Ф. М. Бейкер. Финансовый консультант, эксперт по пенсионным вопросам».

Дерек Бейкер объяснял Джеку, что дарственные закладные пользуются дурной славой, но по-прежнему остаются разумным вариантом для начинающего инвестора. Джек чувствовал себя статистом в ковбойском фильме, которому коммивояжер в лихо сдвинутом на затылок сомбреро продает в вагоне притирание, отпугивающее змей. Не убедив Джека перезаложить его «лондонскую недвижимость», Дерек предпринял попытку заглянуть в финансовое будущее Джека. Когда тот ответил, что «спасибо, все схвачено», Дерек поднял короткий толстый палец и сказал:

— Да, схвачено, но как насчет старости? Вы можете дожить до девяноста, даже до ста. Хватит ли вашей пенсии на пансионат, который вам понравится? Или вас бросят гнить в государственное учреждение?

Тут уж премьер-министр был не в силах смолчать.

— Простите, мистер Бейкер, позвольте вас кое в чем поправить. Во-первых, «Совместная пенсионная программа», принятая последней сессией парламента, есть чрезвычайно эффективное налоговое средство и доступна всем, независимо от уровня доходов. Во-вторых, что, пожалуй, более важно, в дополнение к этому наше правительство сделало все, чтобы привлечь сбережения на срок после выхода на пенсию с минимальными и максимальными пенсионными взносами, а равно и с совместными пенсиями, невзирая на жесткую ревизию правил, которыми руководствуются отраслевые программы.

Возможно, Дерек Ф. М. Бейкер и не был сбит с ногтем, что странноватой наружности англичанка настолько осведомлена в пенсионной политике, но ее познания его определенно впечатлили. Жаль, что у бедняжки такие жуткие проблемы с растительностью на лице. Впрочем, здесь может помочь «Иммак».

— А вы сами в бизнесе, э-э?.. — спросил Бейкер.

— Эдвина, — подсказал премьер-министр. — Нет, я… — Он запнулся, а Джек задался вопросом, какую же стезю выберет премьер-министр.

Перед тем как покинуть Даунинг-стрит, премьер-министр так и не решил, кто же он: госслужащая, домохозяйка или политический лектор.

— Я актриса. — И премьер-министр кокетливо откинул с лица черную кудряшку.

— То-то же смотрю, знакомое лицо, — обрадовался Бейкер. — И где же я мог вас видеть?