class="p1">— Раз уж так получилось, что я оказался в замке в окружении прелестных женщин, грех будет этим не воспользоваться, — я улыбнулся краешком губ. — Вы согласны со мной? Почему вы не ладите с вдовствующей императрицей? — Резкий переход на совершенно другую тему заставил её вскинуть голову и посмотреть на меня, даже не скрывая удивления.

— Ваше величество, всем давно известно, что её величество с трудом терпит меня из-за наследственной вражды дома Вюртембергского с домом Кобургским…

— Это называется отговорка, моя дорогая, Анна Фёдоровна. И мне почему-то кажется, что это не так, — я почувствовал, как на меня накатывает злость.

Какая вражда между двумя немецкими княжествами могут быть в Российской империи? Что это вообще за новости? Вот от этого нужно избавляться во вторую очередь. На первом месте у меня стоит всё-таки минимизация моего участия в заговоре.

Вообще-то, решается первый вопрос очень просто, нет заговорщиков, нет проблем. Вот только что-то мне говорит, что они будут сопротивляться. Так что, главное, дров не наломать. В самом крайнем случае организую помощь союзничкам при Аустерлице исключительно в виде отборных дворянских частей. Пускай небо разглядывают, или чем они там занимались. Это, если с Афганистаном ничего не выйдет.

Всё это время я смотрел на жену Константина и чувствовал, что больше и больше злюсь. Злость была необоснованная, но оттого не становящаяся менее сильной.

— Вам нравится чувствовать себя жертвой? — резко спросил я Анну.

— Что? — она смотрела на меня широко распахнутыми глазами. — Разумеется, мне не нравится ни чувствовать себя жертвой, ни быть ею, о чём вы говорите?

— Да? Значит, мне показалось. — Я задумчиво смотрел на неё. — Составьте мне и моей жене компанию за сегодняшним ужином. Я настаиваю, — развернувшись, направился к выходу из комнаты.

— Её величество, Мария Фёдоровна тоже будет присутствовать? — в её голосе прозвучали зачатки вызова.

— Я сказал, мне и моей жене, — развернувшись, посмотрел на неё, — вам ещё и имя моей матери послышалось? Анна Фёдоровна, я хочу услышать за ужином увлекательную историю ваших отношений с моей матушкой. Не включающую в себя упоминания домов Вюртембергского и Кобургского. Ах да, я хочу услышать эту занимательную историю на русском языке. Вам это по силам сделать? Заметьте, я не спрашиваю, что у вас происходит с моим братом. Пока не спрашиваю. И даже даю вам время, чтобы приготовиться.

— Ваше величество, — пролепетала Анна. — Я не…

— Докажите мне, что вам не нравится ощущать себя жертвой. Я даю вам карт-бланш. Ваши слова, которые вот прямо за ужином не сможет перебить её величество. Постарайтесь правильно разыграть эту карту. — Я в который раз посмотрел ей в глаза и вышел из комнаты.

Снова оказавшись в коридоре, огляделся по сторонам. Да, как-то здесь пустовато. Словно все действительно сбежали, пока не получили приказа остаться. И куда же мне всё-таки идти?

— Ваше величество, — из бокового коридора прямо на меня вывернул Розин. — Как хорошо, что я вас сумел найти.

Да, это действительно отлично, что ты сумел меня найти, корнет, подумал я с облегчением. Вот только, зачем он меня искал?

— И зачем же ты меня искал, Филипп Петрович? — озвучил я вслух свой вопрос.

— Семёновский полк собран, ваше величество, — отрапортовал Розин.

— И что, всех собрать удалось? — не удержался я от ответа.

— Нет, — он покачал головой. — Графа Валериана Александровича Зубова нигде не смогли найти, да Александра Александровича Жеребцова, племянника его.

— Ну, что же. Наверняка у них есть уважительная причина отсутствовать в расположении полка, — протянул я, прикидывая, как эту информацию можно использовать. Ведь если эти господа из славного семейства Зубовых, которые, похоже, полным составом в заговоре замешаны, самовольно покинули расположение части, то и привлечь их можно на первых порах именно за это. — Никаких брожений в полку не заметил? Никто не высказывался против столь скорой присяги?

— Нет, ваше величество, — Розин покачал головой. — Наоборот, все хотят сделать это как можно скорее.

— Вот и отлично, — я заложил руки за спину. — Пошли, корнет, покончим с этим. А пока идём, я хочу услышать ответ на другие вопросы. Например, где все слуги и придворные?

— Придворные по комнатам сидят, носа боятся высунуть, — и Розин кивнул на закрытые двери. — Да и мало их здесь осталось. Когда его высочество Великий князь, Константин Павлович уезжал, то разрешил всем, кому невмоготу здесь оставаться, разъезжаться по домам.

— И практически все воспользовались этим дружеским советом, — процедил я.

— А слуги или по людским попрятались, или с оставшимися господами в комнатах, — продолжил докладывать Розин. Он немного замялся, а потом продолжил. — Ваше величество, чтобы подбодрить её величество Елизавету Алексеевну, прибыли Варвара Николаевна Головина и принцесса де Тарант.

— Полагаю, её величество нуждается в дружеской поддержке, — ответил я, почувствовав, как начинает болеть голова. Кто эти дамы? Действительно, подруги Сашкиной жены, или первые ласточки, полетевшие для прощупывания почвы? Да ещё и Константин чудит. Ох, как же он чудит, чудило. Неужели не понимает, что сейчас нужно начинать отползать от заговорщиков, если я не хочу в последующем плясать под их дудку, ставя росписи, где галочку нарисуют? Похоже, не понимает, или же ему плевать.

Мы прошли до самого выхода во внутренний двор, где должен был собраться полк для принесения присяги. Уже у дверей я задал ещё один вопрос.

— А какие настроения у Преображенцев?

— Они ждут своей очереди, — ответил Розин. Корнет был предельно серьёзен. Он всё ещё, похоже, не мог осознать, что по какой-то неведомой причине стал играть очень важную роль в этом спектакле, который ставила сама жизнь. — И среди них нет никого, кто выражал бы недовольство скорой присяге.

— Хорошо, — неужели первые хорошие новости за этот бесконечный день?

— Да и… — Розин замялся.

— Говори, — я уже толкнул дверь, чтобы выйти на улицу.

— Практически все офицеры Измайловского полка сегодня шатаются по Петербургу. Многие навеселе. Они ходят другу к другу в гости и пьют шампанское. В открытую поздравлениями сыплют, — Розин запнулся.

— Вот как, очень интересно, — проговорил я, чувствуя, что отступившая было злость снова возвращается. Какие же это заговорщики-то, мать их? Стадо баранов. Мне теперь не просто нужно ущерб минимизировать. Мне нужно