– Нет, – решительно потрясла головой Элиза. – Даже за превышение скорости никогда не штрафовали.

– Где она живет? – спросила Морган.

– Со мной. – Элиза продиктовала свой адрес в Грейс-Холлоу.

– Улица Карранса, – перечитала Морган только что записанный адрес. – Откуда я про нее знаю?

– Это рядом с 47-м шоссе у подножия Адирондака[11], – пояснила Элиза. – Хейли жила отдельно, но прошлым летом я убедила ее переехать ко мне, когда сама переселилась в Грейс-Холлоу. Я часто в разъездах, и Хейли смотрит за домом. Там достаточно много места, и теперь она экономит на аренде.

– Хорошо. – Задав несколько дополнительных вопросов, Морган пополнила досье Хейли некоторой базовой информацией. – Остался еще один важный вопрос. Деньги. Хорошая защита обойдется недешево: нам потребуется привлечь экспертов, да и само расследование займет много времени. Прошу прощения за прямоту, но какое у вас финансовое положение?

– Деньги есть, – заверила Элиза. – Я в состоянии заплатить.

– Я с тебя денег не возьму, – заявил Шарп, сложив руки на груди.

– Нет, я настаиваю! Я заплачу тебе по твоей обычной ставке. – Элиза вздернула подбородок. – Я за двадцать пять лет ни разу не вышла с тобой на связь…

– Неважно. – Шарп нахмурился при напоминании о столь долгой паузе, и глаза его наполнила печаль. Сколько бы ни минуло лет, его чувства к этой женщине не угасли, в этом не было сомнений.

– А для меня важно. – Элиза раскрыла сумку и достала из нее чековую книжку и ручку. – Я не собираюсь использовать смерть Теда или наше прошлое. Предварительный гонорар. – И она выписала чек.

– Спасибо. – Морган приняла чек и взглянула на сумму: десять тысяч долларов.

– Хватит для начала? – спросила Элиза.

– Вполне. – Морган не отказалась бы от дела, даже если бы чек был выписан на десять долларов. – Однако это гораздо меньше, чем потребуется для залога.

Элиза убрала чековую книжку в сумку и на минуту задумалась.

– Знаете, у меня всегда были проблемы с макияжем. У меня бледная кожа, и какую косметику бы я ни использовала, смотрелось просто ужасно. И вот десять лет назад я придумала и запустила линию косметики нейтральных тонов под маркой «Вайлд».

– Это те магазины в торговом центре?! – Морган была впечатлена. В последнее время киоски и бутики под вывеской «Вайлд» стали появляться то тут, то там.

– Именно. Я начала с онлайн-магазина, дела постепенно пошли в гору, и лет восемь назад мы решили расшириться, создав сеть розничных торговых точек. На данный момент их сорок шесть. Пока только здесь, на северо-востоке, но уже в этом году планируем открыться в Сиэтле.

– Мне плевать, сколько у тебя денег. Не возьму ни цента, – Шарп стоял скалой, по-прежнему скрестив руки, всем своим видом обозначая твердость принятого решения.

– Посмотрим, – вздохнула Элиза. Выглядела она не менее решительно.

– В последний раз, когда я была адвокатом человека, обвиняемого в убийстве, сумма залога была установлена в размере миллиона долларов, – потерла лоб Морган. – Сейчас мы имеем дело со столь же жестоким преступлением, поэтому миллион – это тот минимум, на который мы можем надеяться. Но сумма может оказаться и больше, и заплатить придется десять процентов от нее. По силам ли вам это?

– Безусловно, – уверенно сказала Элиза.

– Отлично. – Что ж, в таком случае все, что нужно – это уломать судью выпустить под залог девушку, обвиняемую в жестоком убийстве.

Она задала Элизе еще несколько вопросов, чтобы сформировать полную картину жизни Хейли, и в этой картине не нашлось ни единого штриха, который говорил бы о том, что та может представлять какую-то опасность или попытаться скрыться от правосудия. Наиболее труднопреодолимым препятствием было само убийство, а также убедительность улик.

Связаться с Хейли невозможно, пока ее отправляют в тюремную камеру, а этот процесс займет весь остаток дня, поэтому поговорить с девушкой удастся только перед самим слушанием о залоге, да и то только в том случае, если позволит место, которое займет дело Хейли в расписании заседаний – при благоприятном стечении обстоятельств им относительно удастся уединиться на несколько минут.

– Что еще от меня требуется? – спросила Элиза.

Морган передала ей контакты фирмы поручителей под залог[12].

– Там вам расскажут, какие документы потребуются для скорейшего запуска процесса завтра утром. Если решение о выпуске под залог будет принято, то на всю эту бюрократию уйдет целый день.

– Вы сказали «если»?! – побледнела Элиза.

– Да, – сказала Морган. – К сожалению, есть вероятность, что судья решит оставить ее под арестом.

У Элизы затряслись руки. Она потеряла мужа и вырастила дочь в одиночку. Она была крепким орешком, но Морган, как член клуба одиноких вдов с детьми, прекрасно понимала: реальный тюремный срок Хейли полностью разрушит жизнь Элизы.

– Что ж… спасибо за ваши усилия. – Элиза поднялась.

– Я тебя провожу. – Шарп последовал за ней к выходу.

Морган откинулась на спинку кресла и ненадолго прикрыла глаза. С каждым биением сердца маленький молоточек наносил удар по виску в том месте, куда угодил кулак Макфарленда. Больше всего сейчас хотелось положить голову на мягкую подушку и не отрываться от нее с неделю.

– Ты как? – спросил Ланс.

– Нормально, – она открыла глаза, подалась вперед и поставила локти на стол.

– Врешь, – он обошел вокруг стола и стал осторожно массировать ее плечи.

– Очень приятно, – устало вздохнула Морган. Боль от удара по-прежнему отдавалась по всей шее. Она размяла плечи и проверила почту на телефоне.

– Есть что-нибудь из прокуратуры? – Большой палец Ланса уперся в тугой узелок в основании ее шеи.

– Ничего. Но из управления шерифа прислали ордер на арест и первичный полицейский отчет. Можем браться за дело. Полиция допросила одиннадцать свидетелей: сотрудников клуба, случайных посетителей, троих друзей Ноа и девушку, с которой Хейли пришла в клуб. – Она наклонила голову, чтобы ему было лучше видно. – Эспозито не любит торопиться с представлением материалов, так что до предъявления обвинения мы от него вряд ли чего-то дождемся.

Помощник окружного прокурора, несомненно, выполнит все требования закона и предоставит Морган все улики и доказательства по делу, но тянуть с этим он будет до последнего. Чем меньше она знает, тем менее подготовленной будет к утреннему заседанию.