Советник пришел на пять минут раньше назначенного срока, желая быть первым. Однако человек уже сидел за столиком, тоскливо ковыряя вилкой тушеную капусту с тефтелем.

Человек был лыс, как колено. На носу его сидели толстые очки. И внешность была жутко необычной. С такой приметной внешностью заниматься теми делами, какими занимался человек, казалось невозможным. Но человек в самом деле был уникальным профессионалом.

А вот то, что он, несмотря на предупредительность, оказался вторым, советника взбесило. Однако он попытался не выказывать раздражения. Вышло плохо. Молча подойдя к столу, он выдвинул стул и, не здороваясь, плюхнулся. Стул скрипнул.

«Хлипкая мебель», — подумалось советнику. Он посмотрел на уплетающего тефтельки человека и скрежетнул зубами.

«Бестактный хам, — пришла новая мысль. — И день дрянной. Хуже некуда.»

— Добрый день, господин, — приветствовал человек.

Советник хотел ответить какой-нибудь гадостью, но сдержался. Полезных людей, которым можно верить, в Витано днем с огнем не найдешь, так что ссорится с ними недосуг.

— У меня к тебе дело, — без предисловий начал он.

— Важное, — не то спросил, не то констатировал лысый.

«Стал бы я с тобой встречаться, если б оно было неважным», — зло подумал советник, но вслух этого не сказал.

— Важное, — подтвердил он. — Ты ведь знаешь моего сына.

— По долгу службы, — кинул человек.

— И его однокашников ты тоже знаешь.

— По долгу службы, господин, — словно керамический болван, кивнул лысой головой человек.

— Хорошо. Тогда ты должен знать некоего Винни Лупо.

Человек помедлил с ответом. Капуста во рту помешала.

— По долгу службы, — блеснул оригинальностью он, прожевав и проглотив. — Это ведь тот юноша, что сегодня ночью…

Кровь хлынула к голове. В груди вспыхнула и разлетелась во все стороны фейерверком паника. У советника помутилось в глазах.

— Откуда знаешь? — прорычал он, не дав человеку договорить.

— По долгу службы, — с улыбкой в голосе отозвался тот. — Не бойтесь, господин, этого никто, кроме меня, не знает.

Советник кашлянул, прочистил горло. Попытался взять себя в руки. Вышло с трудом. Каждый раз, когда он обращался к этому человеку без имени со странной внешностью, советник чувствовал, что играет с огнем. Он боялся его. Он ненавидел его. Но он не мог без него обойтись. Приходилось мириться.

— Знаешь, что с ним произошло сегодня ночью согласно официальной версии?

— По долгу службы, — ухмыльнулся лысый, отправляя в рот последний тефтель.

— Так вот, сделаешь так, чтобы официальная версия и реальная действительность пришли в соответствие.

Советник запустил руку за пазуху. Пальцы нащупали потайной карман и выудили оттуда бархатный мешочек. Мешочек был не велик, но туго набит. Советник опустил бархатного пузана на стол. Скупо звякнуло.

— Понял? — спросил советник, пристально глядя на лысого.

Тот неторопливо отодвинул тарелку. Тонкие, как у музыканта, пальцы подняли со столешницы мешочек. Человек взвесил его на руке и с грацией, достойной верховного управителя, спрятал.

— Это задаток, — пояснил советник.

— Да, господин, — кивнул лысый.

— Когда?

— Я уйду сегодня ночью. Дальше по обстоятельствам. Не думаю, что это займет много времени.

— Мне нужно…

— Я знаю, и мои интересы, поверьте, полностью совпадают с вашими. Но я не волшебник. Хотите результат через пять минут? Пойдите в Гильдию.

Советник задохнулся от ярости. Такой наглости он не потерпел бы ни от кого. Но в данном случае он был заложником. И все, что ему оставалось, это стиснуть зубы и сильнее ненавидеть сидящего перед ним лысого человека.

— Поел? — елейным голосом поинтересовался советник.

— И с превеликим удовольствием, господин.

— Тогда выпей, — остервенело выдавил улыбку советник. — За мой счет.

Он резко поднялся, шлепнул по столу. Звякнуло. Советник развернулся и зашагал к выходу.

Человек проводил его взглядом и с интересом поглядел на стол. Там лежали три зоды. На такие деньги можно было напоить несколько человек. Лысый странно оскалился и неторопливо поднялся из-за стола.

Он все делал неспешно, с какой-то вычурной подробностью. Не торопясь, набросил на плечи плащ. Не спеша, сунул руку в карман. Размеренно выудил оттуда монетку и положил рядом с пустой тарелкой.

К зодам советника он так и не притронулся. Местного распорядителя ожидало хорошее вознаграждение.

Таверна в деревеньке Буна Нона названия не имела. Местные называли ее рыгаловкой, и нелицеприятное название окупалось здешним колоритом. Внутри таверны было мрачно и грязно. Дух стоял такой, что аппетит испарялся, как туман на солнце. В нужнике, кажется, и то приятнее было бы трапезничать.

Дух был явной смесью запаха местного пойла и запаха, оставляемого местными завсегдатаями. Хотя в зале Винни разглядел всяких чудовищ, мертвяков здесь была добрая треть.

— А что, — поморщился юноша. — Вы тоже едите?

— Для поддержания жизни нам это не обязательно, — отмахнулся Петро. — Мы прекрасно существуем и безо всякой еды. Но лишить радости чревоугодия простого дохлого парня из захолустья было бы слишком жестоко. Так что мы тоже пьем и закусываем. А вон и они.

— Кто? — не понял Винни.

Но мертвяк не удостоил его ответом. Он бодро помахал кому-то и направился через зал к дальнему столику. Там сидели двое. Мужчина и женщина. Ни тот, ни другая не были мертвяками, но за то, что они люди, Винни тоже не смог бы поручиться.

Мужчина был высок, черноволос и бледен. Кожа его казалась почти прозрачной, белоснежной настолько, словно он не видел ни единого лучика солнца с самого рождения. Черты его были тонки и изящны, как у человека не просто высокого круга, но и врожденного внутреннего благородства. На вид ему было лет тридцать пять. Что общего могло быть у этого благородного мужчины с упырем Петро, трудно было даже представить.

При утонченных чертах аристократичный мужчина был отнюдь не тонко сложен. Под одеждой чувствовалась натренированная фигура, крепкие рельефные мышцы. Да и плечи были весьма широки.

Женщина… О, женщина была сказочно красива. Удивительно правильные черты лица, огромные бездонные глаза, рядом с которыми глазки Ветки, по которым сохнул Винни, выглядели мелкими лужицами. Полные губы, длинные, цвета расплавленного золота волосы. Высокая умопомрачительная грудь… Винни захлебнулся от наплыва чувств и понял, что слов у него не осталось. Он готов был влюбиться. Жаль только, что женщина была лет на пять, а то и на семь старше него. И эта разница показалась восемнадцатилетнему Винни бездонной пропастью.