Я решил отомстить ему в точности тем же оружием, каким он изломал мое счастье.

У меня были свободные деньги. Не очень много, но два миллиона рублей я на это дело решил потратить. Этого оказалось даже много. Мне честно вернули триста тысяч сдачи.

Я нанял людей, а они наняли актера, ее ровесника. Одели его как надо, придали нужный лоск, усадили его в “БМВ” с откидным верхом – было лето. Он познакомился с ней на каком-то вернисаже, стал красиво и очень настойчиво ухаживать. Он молод и прекрасен. Муж (не такой уж молодой) в командировке, дети с няней, а у кавалера квартира-студия на Пречистенке… Потом предложил ей тайком смотаться в Лондон на сутки, потом в Испанию на пару дней, бизнес-классом, конечно!

Она тоже оказалась слабой женщиной.

Тем более что у этого парня помимо актерских дарований был потрясающий секс. Оглобля – всем на зависть и несомненный талант доводить женщину до полного умопомрачения.

Спросишь, откуда я знаю про его оглоблю и ее оргазмы?

Видео, дружочек! Мне передали видео всех их уличных и ресторанных встреч, а также камерных забав – такова, собственно, и была заказанная мною услуга. Я отобрал лучшее и поручил переслать моему, так сказать, контрагенту.

Результат превзошел все ожидания. Мало того что они развелись. Бедняга искренне страдал. Его, такого умного, доброго, светлого, заботливого, да и престижного к тому же, пошлейшим образом предали ради молодого кобеля на “БМВ”-кабриолете и вот с таким хером! Есть от чего в отчаяние прийти.

Он впал в депрессию, а потом попытался совершить Роскомнадзор, так сказать. Его откачали. Но он хорошо траванулся. Так что откачивать долго пришлось.

И вот тут я пришел к нему в уютную отдельную палату клиники имени Соловьева, где он лежал, слегка одуревший от препаратов.

– Прости, что я на “ты”, – сказал я и напомнил ему все обстоятельства нашего знакомства.

– И что теперь? – спросил он.

– Да ничего. Только знай, что вот всё это тебе – от меня за Танечку.

– Что «это»? – казалось, он не совсем понял.

– Вот это самое, – я достал айфон и показал ему видео.

Он заплакал.

– Ну, пока, – сказал я, встал и повернулся идти.

– Погоди, – сказал он. – Присядь. На секунду.

– Что тебе? – Я сел на табурет.

– Но вот теперь, – сказал он, – теперь ты меня прощаешь?

Я почувствовал, что да. Что теперь прощаю. Ни капли не раскаиваюсь в том, что сделал, но прощаю совсем, окончательно.

– Да! – сказал я.

Встал и ушел.

Потом я узнал, что он выздоровел, пришел в себя и, кажется, помирился со своей изменницей-женой. “Ради детей”, – как говорили общие знакомые.

А я, узнав про это, решил разыскать Танечку. Но увы. Куда-то она совсем пропала. Ну, это и хорошо. Иначе история была бы слишком завершенной…»

* * *

Вот такая история.

И чуточку о себе.

Однажды я не отомстил одному скверному человеку именно из этих соображений. Из соображений «бочонка амонтильядо». Просто попросить ребят набить ему морду в подъезде, не сообщая причин, – казалось мне глупым и бессмысленным. Мало ли кто кому бьет морду из хулиганских побуждений, особенно в Москве 1980-х. А сообщить причины – значит, зная его характер, начинать с ним длинную серию взаимных «мстей». Я к этому тогда не был готов.

О чем сегодня искренне сожалею. Но увы.

Один человек полюбил одну девушку, и она его тоже. Он был довольно богат. Даже, можно сказать, весьма богат. А она была очень красива, изящна, мила. Казалось, что у них намечается что-то серьезное.

Однажды девушка собралась по своим делам на несколько дней за границу, а он дал ей банковскую карточку с какими-то щедрыми словами. Вроде «ни в чем себе не отказывай». Ну и, конечно, заплатил за гостиницу и за билеты туда-обратно.

Вот она добралась до места, до гостиницы, позвонила ему, что все в порядке, и минут через пять на его телефоне пискнула эсэмэска – сняты 300 евро. «Понятно, – подумал он. – Приехала, ей нужны наличные». Но ровно через четыре часа новая эсэмэска – еще 300 евро. Через четыре часа – еще. Что за черт? Он позвонил в банк, и ему объяснили, что у этой карточки – вот такое ограничение: в иностранном банкомате можно снять не более 300 евро за четыре часа. Уж не знаю, зачем и почему, но вот такой факт. Такая фича, или такой баг. В общем, такая жизнь. Но зато платить в ресторане и магазине можно безо всякого.

Ну и дальше понеслась. Каждые четыре часа с его карточки в банкомате снимались по 300 евро. При этом девушка ходила в рестораны и кое-что себе покупала. Не особенно разгуливалась, надо сказать правду. Но каждые четыре часа, днем и ночью, методично снимала в банкомате означенную сумму. То есть в сутки она могла снять 1800, что и проделывала.

Этот человек рассказал своему приятелю, что происходит. Показал ряды эсэмэсок. «Заблокируй карту, и дело с концом!» – сказал приятель. «Нет, – улыбнулся этот человек. – Мне все-таки интересно, чем дело кончится».

Дело кончилось тем, что она приехала, даже привезла ему в подарок красивый и дорогой галстук, и вернула карту, и поблагодарила за прекрасные четыре дня в прекрасной гостинице в прекрасном европейском городе.

Они поцеловались. Был вечер, они были одни, и, казалось бы… Но он все-таки спросил:

– Зачем ты все время снимала деньги?

– Мне было надо, – сказала он. – А ты что, следил?

– Ты прямо как маленькая! – удивился он. – У меня все карты привязаны к телефону.

– Понятно, – сказала она.

– Мне тоже понятно, – сказал он.

Она почувствовала его неодобрение и возразила:

– Но ты же сказал, что на это время карта в моем полном распоряжении, так? Чтоб я ни в чем себе не отказывала! Так или не так? Нет, ты скажи! Так?

– Ну вот ты и распорядилась, – спокойно и негромко сказал он. – У тебя, то есть у нас с тобой, могла быть квартира в Берлине и домик на море в Италии. Да и черт с ним, с домиком. У тебя могла бы быть красивая, веселая жизнь в окружении интересных людей. Да и черт с ними, с интересными людьми! У нас с тобой могла быть семья. Но ты распорядилась иначе. Вместо всего этого ты получила… сколько там? Семь тысяч евро с хвостиком, – он хмыкнул. – Ну и ладно. Тоже деньги, да.

Он попытался улыбнуться, хотя ему было очень тяжело все это говорить.

– Я так и знала! – сказала она. – Я так и знала…

У нее дрогнул голос. Казалось, она сейчас заплачет.

Ему вдруг захотелось ее обнять, поцеловать в макушку, сказать, что он пошутил, что чепуха-ерунда-чушь-забудь. Но он сдержался.