– Видите? Она себя ведет, как…

Администратор съежился под взглядом Гаранина, осекся и втянул голову в плечи.

– Вы верите в порчу… и все такое? – засмеялась Астра.

– Не то чтобы да, но лучше держаться от этих колдунов подальше. А Теплищева – настоящая ведьма!

– И часто здесь собирается подобная публика?

Абрамов нервно оглянулся и залпом допил остывший чай.

– Первый раз. Я в шоке…

Гроза бушевала несколько часов. Раскаты грома сотрясали крыши домов, и казалось, что еще один удар молнии расколет их пополам. Ливень смешал небо со степью, и всюду, куда ни кинешь взор, стояла плотная стена воды. Шум непогоды усиливался гулом и грохотом моря, налетающего на берег.

После завтрака все разошлись по своим комнатам. Ехать в город при таком ненастье было немыслимо и даже опасно. Астра и Матвей сидели в номере, изнывая от безделья. Электричество Макс, извинившись перед гостями, выключил. Телевизор не посмотришь, а чем еще заняться в отпуске? Обсуждать обитателей виллы? Напрасный труд.

Астра понимала, что для серьезных размышлений время еще не наступило, пока она просто знакомится с действующими лицами драмы. То, что драма эта уже где-то разворачивается, в каком-то недоступном для ума измерении, у нее сомнений не было. Буря тоже зарождается вне досягаемости человеческого опыта, и только когда она набирает силу, ее можно наблюдать и принимать меры безопасности.

– Чего хочет старший Юдин? – недоумевал Матвей. – С какой целью он созвал сюда всех этих «специалистов по белой и черной магии»? Боюсь, мы выступаем в том же качестве. Каждый из них наверняка получил отдельное задание. Интересно, какое? Тоже наблюдать за окружающими? А смысл? Он надеется кого-то из них на чем-то подловить?

Вопросы повисали в воздухе, нагнетая и без того наэлектризованную атмосферу.

– Странно, почему молодые Юдины избегают встречи с нами? Это негостеприимно, в конце концов!

Словно уловив упрек на расстоянии, позвонил Абрамов.

– Рид с женой просят их извинить, – объяснил он. – Сегодня, к сожалению, они не смогут уделить вам внимание. Елена Захаровна неважно себя чувствует, и он не хочет оставлять ее одну. Но завтра они непременно пригласят вас к себе.

В комнате было хмуро от грозовых туч за окнами, и такое же хмурое выражение приобрело лицо Астры после того, как в трубке зазвучали гудки.

– За этим что-то кроется… Какие китайские церемонии! «Не смогут уделить внимание», «пригласят вас к себе»… Мы же не при царском дворе?!

Она ворчала, а Матвей, напротив, развеселился.

– Успокойся. Жена Юдина нездорова, в такую погоду у нее запросто может случиться нервный припадок. Какое уж тут знакомство? Сочувствую я этому Риду, влип парень.

Астра внутренне сопротивлялась такой точке зрения. Молодые Юдины все сильнее интересовали ее.

– Вместо того чтобы возмущаться без толку, загляни в свое зеркало. Авось, получишь какой-никакой намек…

Она послушалась. Ничего другого в голову не шло.

– А ты свечи принес?

– Еще вчера. В нижнем ящике комода возьми…

Астра просидела у зеркала полчаса в окружении горящих язычков пламени, чихая от свечного чада. Окна открыть было нельзя – ворвавшийся ветер все погасил бы. Чихать начал и Матвей.

– Ну, что там? – спросил он. – Скоро уже?

– Что – скоро?

– Видение появится? А то мы здесь задохнемся.

То ли от запаха дыма, то ли от рези в глазах на золотистой поверхности мелькнул сложенный из камней домик, похожий на скворечник…

Цветной парафин расплавился и натек на журнальный столик, где, впитывая свет живого огня, стояло зеркало Алруна.

– Слушай, это убрать надо, – заметил Матвей. – Мебель испортим.

Они вспомнили, что на первом этаже есть кухня, которой никто не пользуется, и Астра спустилась туда. Кухня имела второй выход, по крайней мере там была еще одна дверь, ведущая во двор. Плита, два больших холодильника, мойка, столики, навесные шкафчики… Астра искала тряпку и скребок, чтобы убрать натекший парафин, когда ее привлекли мужские голоса.

Она прильнула ухом ко второй двери, стараясь не пропустить ни слова. Видимо, мужчины пытались отвести воду, скопившуюся на газоне из-за плохого дренажа. Похоже, копают лопатами мокрую землю… чвяк… чвяк… Чертыхаются, со злостью пеняют на строителей.

«Макс и Антон, – сообразила она. – Говорят вполголоса, и не только о подтоплении…»

– Она подосланная, – твердил Макс.

– Да ну? Не может быть!

– Вот увидишь…

Кто-то окликнул администратора, и он замолчал. Кажется, его позвала соблазнительная госпожа Ирэн.

* * *

После обеда над горизонтом начало проясняться. В голубые просветы робко выглядывало солнце. Дождь перестал. Воды на землю вылилось столько, что она уже не впитывалась. От скуки обитатели гостевого дома собрались в каминном зале на чаепитие. Впрочем, коньяк и вино тоже не возбранялись.

Людмила приготовила большой торт с черносливом и грецкими орехами. Макс водрузил на стол самовар. Он выполнял роль массовика-затейника.

Эльдар Гаранин и блондинка уселись рядом, воркуя. Она нарядилась, как в дорогой ресторан, – открытое вечернее платье, блестящие босоножки на шпильках. И будто бы невзначай умудрялась бросать томные взгляды на археолога Теплищева.

«Дразнит влюбленного мага? Или хочет досадить «жрице» Тэфане? – подумала Астра. – А та уписывает второй кусок торта. Еще бы! Ей, в отличие от Ирэн, за фигурой следить не надо. И так одни жилы да кости».

Виринея Нагорная мельхиоровой ложечкой брезгливо выковыривала из торта чернослив. Она старательно избегала смотреть на Гаранина, любезничающего с блондинкой. На ее щеках выступили красные пятна.

– Я слышала, вы пишете книгу о скифских захоронениях, – громко произнесла Ирэн, обращаясь к Теплищеву. – Так интересно! Расскажите же что-нибудь нам, невеждам. А то мы наступаем на древние камни, не подозревая об их истинном предназначении.

Все невольно повернулись в его сторону. Ученый растерялся. Он перестал есть и умоляюще смотрел на жену, ожидая от нее знака, – как ему следует повести себя.

Тэфана снисходительно тряхнула «париком».

– Да-да… – пробормотал он. – Я действительно… собираю материал… изучаю таврские некрополи… В прошлом году мы с женой ездили в Симеиз… там на площадке, заросшей можжевельником, находится несколько прекрасно сохранившихся «каменных ящиков», а выше, на горе Кошка их гораздо больше…

Анатолий Петрович задыхался от волнения, на его высоком лбу выступили бисеринки пота. Его супруга выпрямилась и приняла боевую стойку, готовая в любой момент вступиться за мужа. Она не разделяла его мнения по поводу погребальных сооружений тавров, но другим было непозволительно нападать на ученого.