Эта философия, в которой отношения человеческого и божеского трактовались не в свете страха и чувства греха, как в традиционном христианстве, а в свете свободы и любви, вдохновила Козимо и окружавших его коммерсантов и ученых. Плифон убедил Медичи, что новые идеи следует не просто принять, а осмыслять в ученых беседах. Так родилась идея воскресить Платонову "академию" — неформальное собрание, в котором непринужденно дискутировали о коренных вопросах бытия. Но сам Гемист Плифон был отозван в Пелопоннес и не смог исполнить свой замысел. Вско­ре он превратился в объект преследований со стороны Геннадия, который стал константинопольским патриархом и объявил Плифона еретиком. После его смерти в 1451 году некоторые его сочинения, а именно те, где развивалось неоязыческое учение, сожгли.

Однако идея, зародившаяся во Флоренции, не канула в Лету. В 1451 году Козимо поручил восемнадцатилетнему Марсилио Фичино, сыну своего врача, приступившему к изучению греческого языка, прочесть, прокомментировать и перевести некоторые сочинения Платона. До тех пор юный ученый изучал преимущественно труды Аристотеля. Поручение Козимо и собственная склонность самого Марсилио Фичино привели к тому, что он возродил учение Платона и даже стал своего рода проповедником античной философии. На его ученых собеседованиях собирались знатоки-гуманисты, прежде встречавшиеся в кружках Сан-Марко и камальдолийского монастыря. Среди них гениальный архитектор Леон Батиста Альберти, Донато Аччайуоли, Антонио Каниджани. Аламанно Ринуччини, Джованни Кавальканти и многие другие. Козимо Медичи привечал ученых в своих дворцах и поместьях, особенно на вилле Кареджи, рядом с которой получил от него в подарок клочок земли Фичино.

7 ноября, день рождения и смерти Платона, стал праздничным днем, как некогда для древних философов Плотина и Порфирия.

Ученые гости собирались вокруг бюста Платона, перед которым день и ночь горела лампада. Начинался философский спор, завершавшийся хвалой Платону, которую пели как гимн. Обряд этих собраний напоминал некий тайный культ, отправляемый в узком кругу посвященных, и это действительно было своего рода богослужение во славу тайного знания о началах мира.

Вскоре к платонизму приобщилась вся семья Козимо.

В собраниях участвовали и его сыновья Джованни и Пьеро, и даже внуки Лоренцо и Джулиано, когда подросли. В повседневной жизни они учились политическим играм и крупным финансовым операциям, но им было ведомо и объяснявшее мир учение, благодаря которому они были уверены, что в своей деятельности едины с Богом — первой сущнос­тью Вселенной. И дети и внуки Козимо пропагандировали «неоплатонизм» как своего рода официальное учение дома Медичи.

Смерть Козимо Медичи

Невозможно отрицать, что интеллектуальные увлечения Козимо были абсолютно искренними. Он одинаково усердно изучал «Жизнеописания философов» Диогена Лаэртского и творения Григория Богослова. Что же касается принятых в то время церковных обычаев, то он придавал им мало значения. Как и другие магнаты, Козимо не был верен супруге и имел от одной невольницы незаконного сына Карло, которого воспитал в своей семье. Но ни в этом, ни в том, что он, нарушая церковные запреты, давал в долг под проценты, Козимо ничуть не отличался от своих современников. Возможно, он просто чаще, чем другие, задумывался о своей загробной жизни.

Джакопо Понтормо "Портрет Козимо Медичи"

Последние дни Козимо на вилле Кареджи напоминали кончину античного философа. Страдая от распухших суставов и жесточайшей урикемии, он до конца сохранял ясность ума и чувство юмора. Его непрестанно преследовал страх смерти, и он велел читать ему с комментариями переведенные Фичино рассуждения Платона о начале мира и высшем благе, а затем часами молча размышлял об этом. Жена Козимо Контессина, добрая хозяйка и верная спутница, однажды спросила, почему он лежит без движения. «Когда мы переезжаем в деревню, — ответил Козимо, — ты за две недели начинаешь собираться. Разве не понимаешь, что мне есть о чем подумать, собираясь из этой жизни в вечную?» Когда же она в ужасе спросила мужа, почему он лежит с закрытыми глазами, тот просто ответил: «Привыкаю».

24 июля 1464 года, почувствовав приближение конца, Козимо оставил при себе только жену и сына Пьеро. Пьеро и рассказал о его кончине своим сыновьям Лоренцо и Джулиано, которые уехали на виллу Кафаджоло, чтобы не докучать умирающему, а также спасаясь от чумы, бушевавшей во Флоренции.

Как рассказывали сын и внуки Козимо, он вспоминал все, что сделал для управления городом и собственным делом, сожалел, что не успел исполнить всего желаемого, и огорчался, что оставляет во главе дома Пьеро, столь слабого здоровьем. Но он не отказал в доверии ни ему, ни его наследникам, и всех их просил оставаться едиными в истинной любви. Козимо не составил завещания и только пожелал (это было его последней волей), чтобы его без пышных церемоний похоронили в Сан-Лоренцо. Затем он объявил, что готов и будет рад уйти из жизни, когда Богу будет угодно.

Утром 25 июля Козимо с трудом встал с постели. Он пригласил к себе приоров Сан-Марко, Сан-Лоренцо и Фьезоланского монастыря, прочитал вместе с прелатами Символ веры, попросил прошения у всех присутствующих и принял причастие. После службы он спокойно лег, и тут же началась агония, отягощенная полной закупоркой мочевого пузыря, против которой врачи, даже специалист, в последнюю минуту прибывший из Милана, были бессильны.

Козимо Медичи умер в ночь на 1 августа 1464 года, уповая на Бога, Которого познал через Платона и отцов Церкви. Тот, кто взял себе за образец трех волхвов, взял в мир иной, как дар, обновленную веру, подобную смирне, аромату вечной жизни.

Пьеро Медичи и его семья

2 августа 1464 года Козимо был предан земле в Сан-Лоренцо. Похороны, согласно желанию покойного, устроили простые. В церкви и на хорах горело множество свечей. Вокруг катафалка зажгли шестнадцать факелов. Вместе с приходскими священниками заупокойную мессу служили доминиканцы из Сан-Марко и каноники из Фьезоле.

Первыми за гробом шли Пьеро Медичи, сын Козимо, и его двоюродный брат Пьерфранческо. За ними — внуки покойного, Лоренцо и Джулиано. Потом — его незаконный сын Карло, секретарь герцогства Миланского Никодемо да Понтремоли и канцлер Флорентийской республики Бартоломмео Скала, вдова Контессина в сопровождении родственниц под черными вуалями. Синьория и оба совета присвоили Козимо титул Отца отечества. Народ выразил свое одобрение. Об этом гласила надпись на гробнице, у которой в течение месяца служили двести сорок заупокойных месс.

Во всех городах, где были отделения банка Медичи, в Риме, Венеции, Милане, Брюгге, Лондоне, Женеве и Авиньоне, также служили мессы. Управляющие в филиалах раздавали милостыню и выкупали на свободу узников.