Во Флоренции Пьеро Медичи готовился принять отцовское наследство. Он был уже в зрелом возрасте — сорок восемь лет — и имел необходимый опыт. Девятью годами ранее отец передал ему и его брату Джованни дела банка. Когда в 1463 году Джованни преждевременно скончался (на год раньше отца), все бремя ответственности легло на Пьеро.

Козимо очень надеялся на помощь сыновей. Младший был весьма ловок, умен, а главное — активен. Как показывает его переписка, он мог носиться по всей Италии, проверяя бухгалтерию филиалов, ведя переговоры о контрактах, завязывая прямые сношения с клиентами. Но старший брат, Пьеро, с 1450 года болел полиартритом. Вскоре он стал инвалидом, обреченным на постоянное пребывание в четырех стенах, откуда мог отправиться в путь только на носилках. Он унаследовал отцовский правый смысл и ясность ума, но болезнь испортила его характер, развила склонность к скупости и некоторой мелочности. Он был воспитан прекрасными гуманистами, был большим знатоком искусства. От имени Козимо он давал заказы художникам. Роспись капеллы во дворце Медичи была выполнена Гоццоли под его непосредственным надзором. Переписка сохранила одно из его требований к художнику: закрыть облаками тела больших серафимов, написанных по обе стороны от алтаря.

Как было принято во флорентийском обществе, Козимо выбрал сыну невесту. Это была Лукреция Торнабуони из древнего аристократического рода, уже давно занимавшегося торговлей. Невеста была девятью годами моложе Пьеро: она родилась в 1425 году. Она была не очень красива, но выделялась в обществе элегантностью и утонченными манерами, получила превосходное воспитание, прекрасно играла на музыкальных инструментах, танцевала, сочиняла стихи. Лукреция стала и замечательной матерью. Из семи ее детей (четырех мальчиков и трех девочек) совершеннолетия достигли четверо. Старшая дочь Бьянка Мария, родившаяся в 1445 году, в 1459 году вышла замуж за Гильельмо Пацци, вторая, Лукреция, в семье прозванная Нанниной, родилась в 1448 году, а в 1466-м стала женой Бернардо Ручеллаи.

Старший сын появился на свет 1 января 1449 года. Он получил традиционное у Медичи имя Лоренцо в честь святого покровителя семьи, именем которого называлась большая базилика рядом с дворцом. Младший сын, Джулиано, родился в 1453 году.

Кроме этих четырех детей, Пьеро имел внебрачную дочь Марию от неизвестной женщины. Она воспитывалась отдельно от других детей, но была признана их сводной сестрой. В 1470 году она вышла замуж за Лионетто Росси, управляющего банком Медичи в Лионе.

И в недостроенном еще флорентийском дворце, и на виллах, раскинувшихся по окрестным холмам, жизнь текла спокойно. По случаю разрешения Лукреции от бремени к ней являлись с визитами патрицианские дамы, окруженные свитой, как это изображено на фресках «Рождество Богородицы» и «Рождество Иоанна Крестителя» в Санта-Мария Новелла. Возможно, заказчик этих фресок, брат Лукреции Джованни, желал запечатлеть рождение своих племянников и племянниц под золочеными балдахинами в палаццо Медичи. Сюжеты этих фресок — земная жизнь Божьей Матери и житие Иоанна Крестителя — были любимыми темами духовных стихотворений, которые писала Лукреция. Ее искренняя набожность стала еще глубже под влиянием архиепископа Антонио Пьероци, которого из-за маленького роста любовно прозвали Антонино и который был канонизирован под именем святого Антонина.

Лукреция вносила вклады в монастыри и давала приданое бедным девушкам. Ее христианское милосердие косвенным образом давало детям уроки щедрости. Но молодая компания не всегда жила во Флоренции. Дети часто покидали ее под предлогом то жары, то эпидемии, подолгу жили в Пизе или на больших семейных виллах Кафаджоло, Треббио и Кареджи, где встречались с другими Медичи — сыном и внуками брата Козимо.

Детство и воспитание Лоренцо Медичи

В семейных поместьях Лоренцо и Джулиано познавали окружающий мир. Они видели круговращение времен года. На сборе винограда в Кареджи, на больших скачках в Муджелло юные горожане сталкивались с грубоватыми сельскими жителями. Была у них и еще одна возможность встречаться с народом: непременные в семье Медичи поездки на горячие воды. Чаше всего они отправлялись в Петриоло, Карсену или Мачерато. В честь их приезда всякий раз устраивались празднества. Позже, в 1477 году, мать Лоренцо купила серные источники в Морбе, переделала ванны и трубы у источников, превратив это заведение в лечебный курорт.

Развлечений во дворцах и на виллах юным Медичи хватало. Воспитывали их очень нестрого. Характерный в этом отношении анекдот рассказывает Феррарский хронист Лодовико Карбоне. Когда послы из Лукки обсуждали с Козимо какие-то важные вопросы, в комнату вдруг вбежал его внук, дал деду ножик, тростинку и попросил сделать свисток. Козимо, прервав аудиенцию, вырезал игрушку, и мальчик ушел довольный. Удивленным послам Козимо сказал: «Неужели вы не знаете, до чего можно любить детей и внуков? Вас смущает, что я вырезал свисток? Хорошо еще, что внучок не попросил меня посвистеть в него: тогда пришлось бы при вас и этим заняться».

Много лет спустя дед оценил ум Лоренцо. Он любил состязаться с ним в шахматы. Позднее Козимо допустил внука на философские споры, которые вел в узком кругу. Очень рано стал он поручать Лоренцо и почетные функции, дававшие возможность понравиться народу.

В мае 1454 года пятилетний Лоренцо уже принимал дипломатический визит. Окруженный блестящей свитой, одетый по-французски, он встречал Иоанна Анжуйского, сына короля Рене, незадачливого претендента на неаполитанский престол. Принц был официальным гостем республики, давшей ему рыцарское звание.

Через пять лет, в апреле — мае 1459 года, когда во Флоренцию прибыли Галеаццо Мария Сфорца и папа Пий II, Лоренцо и его брат Джулиано играли более важную роль. Миланского наследника, которому едва исполнилось семнадцать лет, Козимо принял в капелле своего дворца, сиявшей золотом фресок. Внуки произносили принятые в таких случаях приветствия. Несколько дней спустя Галеаццо Марию принимали в Кареджи. Ему со свитой оказали царские почести. В знак почтения Лоренцо и его дядя Джованни прислуживали гостям, не садясь за стол. Одна из сестер Лоренцо играла на комнатном органе. После обеда жены Пьеро и Джованни вместе с первыми красавицами Флоренции танцевали во дворе.

Приезд папы Пия II, направлявшегося в Мантую, где должно было быть вынесено соборное решение о Крестовом походе, стал поводом для больших народных гуляний. Празднества, в которых участвовало тысяч шестьдесят флорентийцев, начались с турнира на площади Санта-Кроче. 29 апреля состоялся бал на Новом рынке, который был весь убран богатыми тканями. Шестьдесят юных пар, одетых в самые лучшие наряды, прошли перед папой в изящном танце.

На следующий лень на площадь Синьории, огороженную со всех сторон и превращенную в огромную арену, выпустили двух львов, содержавшихся на счет республики (лев, наряду с красной лилией и красным крестом на белом фоне, был одним из символов Флоренции), двух лошадей, четырех быков, двух волов, корову с теленком, дикого медведя, волка и даже такое диковинное тогда животное, как жираф. Народ ожидал общей грызни, но, увы! Крики толпы не разъярили, а напугали зверей, застывших точно вкопанные. Тогда на арену вышли двадцать молодцов. Они стали бегать среди хищников, катая большой деревянный шар.