потом петухом и, наконец, приняла форму осьминога. После чего проекция меняться перестала, а потом гостям и обед принесли, и проекции исчезли.

— Ну вот, это было украшение, — разочарованно протянула Ирина.

Илья засмеялся:

— Украшение — это тоже хорошо.

Когда у Ирины с Ильей закончились и чай, и канноли, и молодые люди уже собирались ехать домой, появился Боргер. Взял себе знаменитых Шмидтовских пельменей, которых не смогли подвинуть с пьедестала ни пиццы, ни новые сладости, и подсел к Илье с Ириной.

— Ну что, слышал не удалось добыть фирродиски?

— Нет, — вздохнула Ирина.

— Дождемся Котия, — пояснил Илья. — Мы с ним уже связались, он ответил, что не знает смеяться или плакать.

— Да уж, — согласился Боргер. — Потерпели поражение в борьбе с кустом. Можно его уничтожить, но жалко.

— Ты нас пожалей, еще неизвестно, кто кого быстрее уничтожит, — усмехнулся Илья. — А, кстати, ты разобрался, что случилось с Балакиревым? Как он смог так перегрузиться? И уничтожить оба фирродиска. Котий, между прочим, тоже хочет знать.

— Не очень понятно, — оторвался от пельменей Боргер. — Одна причина ясна, даже две. Он поставил два элемента вместо четырех и проигнорировал внутренние предупреждения. Но почему? Мы не поняли.

— А смотрели что он читал?

— Нет, — задумчиво посмотрел на Илью Боргер. — Там все запаролено.

— А давай посмотрим, — коварно предложил Илья. Ему очень хотелось взять реванш хоть над чем-нибудь. Если нельзя над кустом, то хотя бы над компьютером.

— И как? — нахмурился Боргер.

— А мы Тэтто позовем. Попросим тряхнуть стариной. Он тыщу лет этим не занимался, но забыть не должен был.

— Хм, — почесал в затылке Боргер. — А давай!

Не откладывая дело в долгий ящик, Боргер позвонил Тэтто, заверил его, что никаких претензий в случае неудачи не будет, более того, в предлагаемом предприятии нет никаких орущих кустов. Тихо вскроем машину и всё. Тэтто поупирался для приличия, но было очевидно, что ему и самому интересно. Договорились встретиться через час в Управлении.

Боргер открыл дверь кабинета, который служил Балакиреву заодно и домом, и запустил туда Тэтто и Илью с Ириной. Тэтто потер руки и достал из чемодана большую рамку в размер монитора.

— С какого начинаем?

— Давай с правого. Его последним принесли, — скомандовал Балакирев.

— Так, — перехватил управление Тэтто. — Я сейчас сам, а вы не подходите, я вас позову.

Все послушно уселись на стулья напротив стола, а Тэтто натянул рамку на края монитора и начал кудесничать, нажимая на какие-то невидимые кнопки. Наконец рамка загорелась ровным синим светом, и Тэтто позвал всех:

— Ну? Кто хотел смотреть? Полчаса машина будет считать, что мы с вами — это Балакирев.

Все ринулись к экрану.

— Какой ужас, — сказала Ирина.

— Что это? — спросил Боргер.

Илья пролистал документ вперед:

— Если б мне пришлось это читать, я бы тоже сгорел. Начиная с глаз.

***

Мы подошли к станции, откуда в разные стороны уходили магические левитирующие платформы, которые назывались здесь каким-то ворчащим именем, которое я снова не смог разобрать. Каждая из них могла лететь на низкой высоте по заранее проложенному маршруту. Сам маршрут был выложен полукруглыми выпуклыми дисками на расстоянии полутора метров друг от друга, и от этой станции таких маршрутов отходило три: к ближайшему городу, к университету и к горам. Котий рассказывал, что люди побогаче прокладывали себе отдельные маршруты, прямо до дома, и заводили собственные платформы. Что было, разумеется, дорого. Прокладывать маршруты было относительно легко, и единственной трудностью были точки остановки, где должны были собираться платформы. На загруженных маршрутах действовали расписания и платформы побольше, ну а в этом месте было достаточно стандартного количества платформ и обычно их хватало.

На Элурусе эта транспортная технология использовалась повсеместно, и прелесть ее была в том, что по такому маршруту могли двигаться и летние пассажирские платформы, которые как раз сейчас и ждали нас, и зимние с крышей, и большие грузовые вагоны. На дне таких платформ находились элементы, которые обеспечивали полет над дорогой, и каждый взрослый Элур был обязан уметь управлять таким транспортом, ну а таким как мы с Драком и Филиппом полагался бы сопровождающий. Сейчас же Драк собирался ехать с Котием, а мы с Филиппом — с Джакумой, так что у каждого сопровождающий был.

Элуры никогда не любили делиться своими технологиями, но именно эту их уговорил продать Меркатор, пообещав за это не только деньги, но и собственные разработки. Элурус выразил сомнения, что у Меркатора получится ее реализовать, но согласился на обмен. С изготовлением взаимно отталкивающих дисков никаких сложностей не возникло, но с нанесением нужного магического рисунка, который бы обеспечивал именно такой эффект, не задалось. Имеющиеся у Меркатора возможности не давали настолько тонкого рисунка. А делать его с помощью высококвалифицированных магов оказалось слишком дорого.

Меркатор немного пострадал и снова зашел на Элурус с просьбой продать нужные станки. Элуры не поняли. Какие станки? Ну те, для рисунка, объяснили Меркаторцы. Оказалось, что станков нет. Как нет? Дискуссия зашла в тупик, и Элуры пригласили меркаторцев посмотреть, как делаются диски для перемещений. Приехала делегация, их устроили в специальном зале, продемонстрировали заготовки. После чего в зал вошли три Элура-подростка, приложили по очереди одну и другую переднюю лапу к каждому диску, и диски, с которыми пообщались юные Элуры, уехали на контроль взрослому Элуру. Тот запустил диски в контрольную машину, она приняла пять из шести, один забраковала. Один из Элуров опустил голову. Экзаменатор (а это был экзамен!) сообщил ему:

— Вы не сдали, придете через год.

Два веселых молодых Элура и один грустный покинули зал.

— Это всё, — объявил торговый представитель Элуруса, курировавший сделку.

— Что всё? — не поняли меркаторцы.

— Готово. Вот так мы делаем диски. Это побочный продукт сдачи экзаменов. Кто не смог продемонстрировать нужный навык тактильной телепатии и не договорился с диском о правильном