– Г-р-р-р, – зарычали звери. – Мы увидим его, мы увидим его. Пусть он лучше не попадается на нашем пути.

Джил взглянула на короля. Рот его был открыт. Лицо вы­ражало ужас. Тогда она поняла дьявольскую уловку врагов. Примешивая немного правды, они делали ложь правдопо­добной. Что пользы говорить теперь животным, что осла одели как льва, чтобы обмануть их? Обезьяну останется сказать: «Это то, что я вам говорил». Как теперь показывать ослика в львиной шкуре? Звери просто растерзают его на клочки.

– Мы в безвыходном положении, – прошептал Юстэс.

– У нас выбили почву из-под ног, – отозвался Тириан.

– Умно закручено, умно! – сказал Поджин. – Я готов по­клясться, что эту новую ложь придумал Рыжий!

Джил почувствовала, как что-то щекочет ей ухо. Это был Алмаз, единорог, который шептал ей прямо в ухо со всей силой своего лошадиного рта. Как только она разобрала, чта он говорит, то кивнула и на цыпочках побежала назад, ту­да, где остался Недотепа. Быстро и тихо она обрезала по­следние веревки, которые удерживали львиную шкуру. Не­сладко пришлось бы ослику, если бы его поймали в ней по­сле того, что сказал Обезьян! Она хотела отнести шкуру ку­да-нибудь подальше, но та была слишком тяжела. Лучшее из того, что она могла сделать, это засунуть ее в густой ку­старник. Затем Джил подала ослику знак следовать за ней, и они присоединились к остальным.

Обезьян заговорил снова:

– И после такого ужасного дела Аслан-Ташлан рассердил­ся еще больше. Он сказал, что был слишком добр к вам, приходя каждую ночь, чтобы вы могли увидеть его, поняли! Ну, и он не придет больше.

Вой и мяуканье, крики и рев были ответом на его слова. Внезапно среди воя послышался громкий смешок:

– Вы только послушайте, что эта обезьяна говорит. Мы знаем, почему он не выводит своего драгоценного Аслана. Я скажу вам, почему. Потому, что его нет. У него никогда не было ничего, кроме старого осла с львиной шкурой на спи­не. Теперь он потерял и это, и не знает, что делать.

Тириан не мог сквозь костер ясно разглядеть лицо гово­рящего, но угадал, что это Гриффл, главный гном. И пол­ностью уверился в этом, когда секундой позже все гномы присоединились к Гриффлу со своим припевом: «Не знает, что делать! Не знает, что делать! Не знает, что де-е-елать!»

– Молчать, дети грязи! Слушайте меня, вы, нарнийцы, а не то я дам команду моим воинам зарубить вас ятаганами! Лорд Хитр рассказал об этом проклятом осле. Вы думаете, это потому, что в Хлеве не было настоящего Ташлана! Так вы думаете? Остерегайтесь! Остерегайтесь!

– Нет, нет, – закричало большинство зверей, но гномы сказали:

– Правильно, Темнолицый. Пойдем, обезьяна, покажи нам, что внутри Хлева. Увидим, тогда поверим.

Воспользовавшись минутной тишиной Обезьян сказал:

– Вы, гномы, и вправду думаете, что очень умны? Но не спешите. Я никогда не говорил, что вы не сможете увидеть Ташлана. Каждый, кто хочет, может увидеть его.

Все собрание замолчало. Минуту спустя медведь начал медленным, неуверенным голосом:

– Я не совсем понимаю все это, – проворчал он, – я ду­маю, вы сказали…

– Ты думаешь, – повторил Обезьян, – кто же назовет то, что происходит в твоей голове думаньем? Слушайте, вы, все. Каждый может увидеть Ташлана. Но он не будет боль­ше выходить. Вы сами войдете и увидите его.

– О, спасибо тебе, спасибо тебе, – раздались голоса. – Это все, чего мы хотели! Пойдем и увидим его лицом к лицу. Он добр, и все будет так, как должно быть.

Птицы болтали, псы возбужденно лаяли. Внезапно все зашевелились, и зашумели, как шумит множество созда­ний, поднимающихся на ноги. Через секунду большинство из них ринулись вперед, и они попытались ворваться в Хлев все вместе. Но Обезьян закричал:

– Назад! Тише! Не так быстро.

Звери остановились, многие застыли с лапой, поднятой в воздух, хвосты виляли, и все головы были повернуты в одну сторону.

– Я думал, ты сказал… – начал медведь, но Хитр прервал его.

– Каждый может войти, – сказал он, – но по одному. Кто пойдет первым? Он не обещал, что будет добр. Он облизы­вается с тех пор, как прошлой ночью проглотил проклятого короля. Утром он рычал. Сегодня мне самому неохота идти в Хлев. Но если вы хотите, пожалуйста. Кто войдет пер­вым? Не обвиняйте меня, если он проглотит вас целиком или превратит в пепел одним ужасным взглядом своих глаз. Это ваше дело. Ну, кто первый? Кто-нибудь из гномов?

– Так вот и решиться пойти, чтобы быть убитым, – усмех­нулся Гриффл. – Откуда мы знаем, что у тебя там?

– Хо-хо, – закричал Обезьян, – теперь вы думаете, что там что-то есть. Все вы, звери, так шумели минуту назад. Что заставило вас замолчать? Кто пойдет первым?

Но звери стояли, поглядывая друг на друга, а потом на­чали постепенно пятиться назад. Почти все хвосты были опущены. Обезьян прохаживался взад и вперед, подзадори­вая их:

– Хо-хо-хо, – хихикал он, – я думаю, вы будете в востор­ге, взглянув на Ташлана лицом к лицу! Давайте, попытай­тесь!

Тириан наклонил голову, чтобы услышать то, что Джил пыталась прошептать ему.

– Как ты думаешь, что на самом деле внутри Хлева? – спросила она.

– Кто знает? – сказал Тириан. – Возможно, там два тархистанца с обнаженными ятаганами по обеим сторонам две­ри.

– А ты не думаешь, – сказала Джил, – что это может быть… ну, ты знаешь… эта ужасная штука, которую мы видели?

– Сама Таш? – прошептал Тириан. – Не знаю. Мужайся, дитя, мы все между лапами истинного Аслана.

А потом случилось самое удивительное. Кот Рыжий про­говорил без тени волнения в голосе:

– Я войду, с вашего позволения.

Все повернулись и уставились на него.

– Заметьте хитрость, сир, – сказал Поджин королю. – Этот проклятый кот в самом центре заговора. Что бы там ни было в Хлеву, оно не тронет его, я уверен. Рыжий вый­дет и скажет, что видел чудо.

Но у Тириана не было времени на ответ. Обезьян подал знак коту выйти вперед.

– Хо-хо, – сказал Хитр, – так ты, нахальная киска, соби­раешься поглядеть на него лицом к лицу. Входи! Я открою тебе дверь. Но не вини меня, если он обдерет тебе усы. Это твое дело.

Кот поднялся и вышел из толпы. Он прошел чинно и изящно, подняв хвост и ни один волосок его гладкой шерсти не шелохнулся. Он прошел мимо костра, так близко от Ти­риана, стоявшего за углом Хлева, что тот мог взглянуть ему прямо в лицо. Большие зеленые глаза кота не сверкали. («Холоден, как огурец, – пробормотал Юстэс, – он знает, что там нет ничего страшного».) Обезьян, хихикая и гри­масничая, шел за котом. Он протянул лапу, отодвинул за­сов и открыл дверь. Тириану показалось, что кот мурлычет, входя в темный дверной проем.