– Ладно. – Югира хлопнул ладонью по синей папке. – Пора доказать, что Доусон Лейстрейд не прав.

– Точно, пора надрать рыжую задницу Лиса-Педераста. Посмотрим, что там за связи у Полынера, – проговорил Стас. И тут – такое бывает – его осенило второй раз за день. – Югира…

– Станислав, ты изменился в лице. Если не можешь вести…

– Нет, с этим все нормально. Я еще не пришел в норму, но прихожу. А так бы догадался раньше. Связи! Известно ли тебе местечко под названием «Порги и Бесс»?

– Оружейный магазин, где продают антикварное стрелковое… Раньше назывался «Миротворец», потом налоговая их прижала, и они сменили название.

– Точно.

– Ну да. Я как-то заводил дело на его хозяина. Были сведения, что из-под стойки он торгует не только антиквариатом. Но то дело как-то замяли…

– Ну, – Стас усмехнулся, – если ты обещаешь, что наши отношения не изменятся… Короче, в заминке того дела отчасти повинен и я…

– Ты?

– Дай объяснить. Хозяин «Порги и Бесс» Фарик – мой знакомый. Не друг, но мы как-то пересекались еще во время войны. Он кое-что подкидывал мне со складов. Ну, там, тушенки, шоколада… Сам знаешь. А теперь он иногда подбрасывает мне информацию.

Югира смерил Стаса непонимающим взглядом, потом замер, и на его скуластое лицо выползла непрошеная улыбка.

– Винтовка? «Мусима»?

– Пока рано делать выводы, – Стас кивнул, – но Фарик может что-то знать по этому поводу. Конечно, если бы потребовалась просто информация в рамках официального расследования, он молчал бы как рыба. Не в его интересах открывать глаза нашим коллегам… Но, думаю, мне он не станет отказывать.

Скромный «Фольксваген» Управления юстиции вздрогнул всеми частями своего механического тела и, перевалив через второго «лежачего полицейского», вырулил на автомагистраль.

– Стас, – просунув голову между сидений, спросил Ник, – а почему оружейный магазин назывался «Миротворец»? То есть, я имею в виду, оружие и миротворец. Это же…

– Был такой кольт «Миротворец», легенда Дикого Запада, – объяснил Стас. – Посмотри любой старый вестерн, ту же «Великолепную семерку».

– Славные были времена, – вздохнул Югира. – Нам бы их проблемы.

Они неслись по прямой стреле автомагистрали под самым разъяренным солнцем этого года. Ни одна машина не встретилась им на пути, и только ветер пригибал степное разнотравье к земле и бежали в обратном направлении высоковольтные столбы.

– Давайте радио послушаем, – предложил Ник. – Нравится мне этот ваш Халли.

– А ты думаешь, почему мы его до сих пор не нашли? – усмехнулся Стас.

«Вы все еще со мной, парни? Вы все еще на безумных волнах рэйдио «Хоспис»? Манкируете служебными обязанностями? Занимаетесь очковтирательством, откровенно саботируете трудовой процесс, и все это ради пары-другой песенок про девок, пиво и серфинг? Знайте, если это так, то вы не безнадежны и голодная машина рабочей недели еще не добралась до ваших потрошков. Не тешьте себя иллюзиями, рано или поздно это случится, если, конечно, к тому времени город не возьмут приступом упыри или Токсичный Мститель не нанесет вам дружеского визита. Би Муви – любовь моя: самые правдивые пророчества в самом хреновом изображении. Кетчуп вместо крови, пластиковые клыки по кредиту за штуку, диалоги – как в порнофильмах. А в остальном – почти наша действительность, разбавленная романтикой желания сделать уродливое еще более уродливым. Ну разве это не мило, дети мои, разве это не затрагивает нежные струны наших душ? Разве, глядя на то, как юная девственница, испив мутагена, превращается в покрытое язвами и алчущее крови существо, вас не тянет со слезами обратиться к луне и с грустью взвыть о самом сокровенном? Ведь мы-то знаем, что скоро, очень скоро все мы станем героями одного большого Би Муви и жизнь наконец станет прекрасна и кристально ясна. А пока этого не случилось, на волнах последнего радио катящейся ко всем чертям цивилизации звучит пронзительно-душераздирающе-сердцевыгрызающая – детка, я люблю свою тягу к словообразованиям – музыка группы «Zombies». «Time of the Season»… От винта, или, как говорят русские классики, – за сим начнем!»

* * *

Югира отправился на встречу со «связями» Полынера, Спайкер обнаружил в холле офиса шерифа довоенный пинбол «Тринадцать монстров» и исчез для всего мира, превратившись в пневматическую запчасть. Оставшись в одиночестве, Стас побродил по коридору, разглядывая черно-белые фотографии разыскиваемых преступников на одной стене и цветные фотографии сотрудников местного управления на другой. Выпил чашку кофе, полистал буклет киноновинок «Палладиум». Единственным живым человеком в офисе (если не считать Ника с глазами зомби) был сам молчаливый шериф, который дремал, закинув ноги на стол и надвинув на глаза шляпу. Тишину нарушали лишь редкие всхрапывания и частые щелчки пинбольных слотов. Через четверть часа Стас почувствовал, как на него начала наваливаться дремотная апатия типа той, что была изгнана утром горьким отваром Югиры. Он торопливо прошагал через длинный коридор и вышел на улицу.

Время неукротимо убегало в сторону вечерних сумерек, хотя сами они еще даже не намекали на собственное существование. Так бывает только летом и только в этих широтах, когда день длится невероятно долго, а ночь скоротечна, как жизнь насекомого. Только здесь, выйдя на улицу в светлый день, можно явственно ощутить приближение вечера. Стас никогда не формулировал для себя причин подобной реакции, просто принял ее как факт. Это была чужая для него территория, но он вынужден был здесь проживать, потому что его родина наполовину осталась за Стеной Периферии, а наполовину вымерла и оборотилась к миру выбитыми стеклами окон и пустыми дверными провалами. А проживая здесь, он вынужден был принимать и новые условия. По сути, ему повезло. Когда спала лихорадка первых послевоенных лет и перенаселение стало самой насущной проблемой, тогдашнее временное правительство составило на базе разностной машины тест на пригодность к проживанию в зоне контроля. Стас набрал средний балл, а это значило, что он имел право на проживание как в Третьем, так и во Втором Периметре.

А многим и теперь приходится существовать под постоянной угрозой прорыва Стены в непосредственной близости от опустевшей Периферии. К примеру, одной хозяйке бара, чье имя Стас так и не узнал. Да, там были квартиры с несколькими комнатами и даже собственные дома. Но жизнь в вечном страхе и ожидании – кому такое пожелаешь? К тому же ни о какой серьезной карьере в Третьем Периметре можно было и не думать. Разве что дорасти до управляющего сырьевыми разработками или складами. Но чаще шли по военной линии: военных кормило и одевало государство. Поэтому парни типа Ника и пересдавали раз за разом тесты (а пересдачи были платными и стоили немалых денег), надеясь вырваться во Второй Периметр и, как того требовал закон, в течение нескольких месяцев найти место проживания и работу. В противном случае депортация и очередные попытки пересдачи.

Стас потянулся и отчаянно зевнул. Спать хотелось невероятно. И курить. С первым сделать ничего было нельзя, так что Стас выбил сигарету из пачки и нащупал во внутреннем кармане пиджака коробок спичек. Прикурил, глубоко затянулся, огляделся.