Как ни разозлился Гуров, услышав такое от своего лучшего друга, но в глубине души он понимал, что Стаc во многом прав. Он попытался свести все к шутке и скрепя сердце сказал:

– Ладно, извини. Это у меня весенний авитаминоз.

Но шутка не удалась.

– Он у тебя круглый год, – раздраженно заметил Крячко, но несколько успокоился.

– Да сяду я с ними за один стол. Сяду! – необдуманно ляпнул Гуров.

– А вот одолжений и снисхождений им от тебя не надо! – опять окрысился Стаc. – Вот ты всегда говорил, что, несмотря на папу-генерала, сам себя создал, только забывал добавить при этом, что квартиру с машиной тебе именно он на блюдечке преподнес. А они с нуля все начинали, у них вообще ничего не было! Совсем! И они действительно сами себя создали! Так что они ничуть не хуже тебя, а в чем-то и лучше!

– Все! Проехали! – взорвался Лев Иванович. – Я плохой, они хорошие! И давай на этом успокоимся! Надоел тебе такой друг, как я, так я и не навязываюсь! Но работаем мы пока вместе, чтобы Петра не подвести. И поэтому тебе прямо сейчас задание. Вот! – Он вырвал из блокнота те листки, где записывал информацию о прошлом Ларисы Петровны, и отдал их Крячко. – Здесь указаны данные людей, с которыми жена Савельева, до замужества понятно, встречалась. Тебе нужно будет их всех обзвонить и выяснить, что они о ней помнят, что думают, и какой она им показалась. В общем, выяснить о ней все, что они знают, а потом мне рассказать. И из-за разницы во времени звонить тебе придется ночью – уж извини. Можешь получить подтверждение этого задания у Погодина, если стал мне не доверять.

– Да в курсе я уже, что это за особа, – ответил Стаc, убирая листки. – Все сделаю. Только я с работы звонить буду, а то разорюсь на межгороде со своей-то зарплатой.

Дальше они шли молча, и каждый переживал в душе одновременно и обиду на другого, и злость на себя за то, что наговорил лишнего, – все-таки так серьезно они не ругались еще никогда. Но и сделать первый шаг к примирению никто из них не спешил.

В доме было не протолкнуться от людей, потому что прилетели не только друзья-компаньоны Савельева, но и их охрана. Все это были, как на подбор, мужики крупные, основательные, серьезные и, видать, жизнью крепко битые, взгляды у них, во всяком случае, были совсем непростые, цепкие, внимательные. Оставалось только удивляться, как Савельев смог не просто сколотить такую команду, но и возглавить ее.

– Здравствуйте, я Гуров, – назвался Лев Иванович.

В ответ мужики представились, причем никто из них с рукопожатиями к нему не лез, а просто назвали имена: Виктор, Александр, Алексей, Андрей, Валерий, Юрий и Дмитрий. Услышав последнее имя, Гуров очень удивился и посмотрел на Погодина.

– Да вот не утерпел Димка, прилетел все-таки, – объяснил тот.

– А ты думал, что я буду дома отсиживаться, когда Колька раненый в больнице лежит? – возмутился Дмитрий и негромко покашлял. Вид у него действительно был не слишком здоровый. – Не бойтесь, я незаразный, – сказал он Льву Ивановичу. – Просто надышался тогда во время пожара какой-то гадостью, вот с тех пор и мучаюсь.

– Да я ничего и не подумал, – пожал плечами Гуров и предложил: – Вы ужинайте без меня, потому что я ел недавно, а я пока делом займусь. А как закончу, с вами побеседую – вдруг кто-то из вас что-то полезное вспомнит.

Он ушел в кабинет и начал изучать содержимое компьютера, а также флешки, на которой была переписка Григория, по всей видимости, с Шалыми – адрес, по которому был установлен компьютер в Америке, Ежик записал Льву Ивановичу на отдельном листке. Не сказать, чтобы Гуров обнаружил много для себя полезного, но кое-что нашлось, и он это выписал себе в блокнот. Закончив, он вышел из кабинета и нашел всю дружную компанию, включая Крячко, в столовой, где они, хоть и закончили ужинать, по-прежнему сидели вокруг большущего стола и очень умеренно пили, но при этом никто не курил, что показалось Льву Ивановичу сначала странным, но он подумал, что они просто не хотели дымить при Дмитрии, у которого больные легкие. Но потом вспомнил, что Погодин и раньше не курил, да и у самого Савельева в кабинете пепельницы не было, но выяснять, чего это они все такими поборниками здорового образа жизни оказались, не стал – не до того было. Гуров смотрел на собравшихся и думал, как же к ним обращаться. «Господа»? Но это им явно не подходило. «Товарищи»? Ну, какие же они ему товарищи? «Мужики»? Это они приняли бы как должное, да вот только у самого Гурова язык не поворачивался его говорить – не любил он это обращение. И он пошел окольным путем:

– Леонид Максимович, мне нужно собрать в одном месте всех охранников, работающих в этом доме, и горничных.

– Не вопрос, – заверил его тот и посмотрел в сторону сидевшего у стены парня, который тут же поднялся и вышел. – А что случилось?

– Надо выяснить у них кое-что, – неопределенно ответил Гуров.

Как он и ожидал, всех согнали в ту же столовую, и прислуга теперь выжидающе смотрела на него. Он сел в кресло возле стены, чтобы видеть их всех, и произнес:

– Олеся мне сказала, что Лариса Петровна получала модные журналы и каталоги, а вот другая почта была?

– Нет, хозяин все деловые документы в офисе получал, – уверенно ответил один из парней.

– Вспоминайте как следует, – настойчиво попросил Гуров.

Все задумались, а потом Галина неуверенно сказала:

– Кажется, было какое-то письмо.

– Когда, от кого? – уточнил Лев Иванович.

– Когда?.. – Она даже нахмурилась, вспоминая. – Да за несколько дней до того, как малышей похитили. Кипа журналов пришла, а когда я их взяла, чтобы хозяйке отнести, оно и выпало.

– И вы его тоже отнесли Ларисе Петровне?

– Нет, – покачала головой она. – Оно было для Николая Степановича, и я его хозяину в кабинет отнесла.

– А от кого оно было? – спросил Лев Иванович.

– Там вместо обратного адреса штамп какой-то стоял, – пожала плечами она.

– Но на нем же что-то было написано? – не отставал от Галины Гуров.

– Я не помню, – расстроенно ответила горничная. – Да я и не читала, в общем-то. Так, глянула, что это для хозяина, и все.

– А вы случайно не в курсе, он его читал? – продолжал допытываться Гуров. – Или просто в мусор выбросил – вы же в кабинете убирались.

– Наверное, прочитал, когда вернулся, – он же в отъезде тогда был, – неуверенно ответила Галина и тут же почему-то радостно сообщила: – Но в мусоре его точно не было.

– А еще какие-нибудь письма приходили? – настаивал Лев Иванович.

Все подумали, переглянулись и синхронно помотали головами, показывая, что нет.

– Ну, хорошо, вы можете идти, – сказал Гуров и, когда прислуга вышла, пересев за стол к остальным, попросил: – А теперь ваша очередь вспоминать. Пожалуйста, постарайтесь припомнить, что рассказывал Савельев о своем прошлом, то есть о том, как он жил до встречи с вами. Я уже разговаривал с Дмитрием и кое-что знаю, но, может быть, вы чем-то сможете дополнить его рассказ.