– Ну, зачем вы так? – укоризненно произнес Леонид Максимович. – Помять мы его, конечно, помяли. А как же иначе, если он, паскуда, отстреливаться решил?

– Никого не ранил? – воскликнул Гуров.

– Бог миловал! – Погодин перекрестился. – А разговаривать с ним никто не разговаривал – вас ждали. Хотели мы, чтобы Стаc его допросил, да он отказался, сказал, что, мол, Гуров это дело начал, так ему и заканчивать, он, дескать, лучше знает, как того колоть.

– Станислав Васильевич, – по-деловому обратился Гуров к Крячко. – Что вы уже успели выяснить?

– Пистолет, с которым его взяли, тот же самый, и пули – один в один те же, – начал перечислять Крячко. – Сотовый Ларисы мы через частое сито пропустили, и оказалось, что общалась она с Григорием постоянно, только он у нее под именем «Марина» числился. Его сотовый мы тоже прошерстили, но там ничего любопытного не нашли, и Лариса была у него записана под собственным именем. Пальчики мы Гришке откатали, и их сейчас по всем базам пробивают, а сам он в розыске раньше не находился. А беседовать я с ним действительно не стал, потому что из-за недостатка информации это пользы бы не принесло, а вот он из моих вопросов мог что-то для себя выяснить и подготовиться к беседе с вами.

– Резонно, – согласился Лев Иванович.

Крячко на это просто пожал плечами, а потом, повернувшись, пошел в дом, и Гуров, глядя в спину друга, сокрушенно покачал головой – видно, он его действительно основательно достал. Решив, что чуть позже обязательно объяснится со Стасом и даже извинится, если потребуется, Лев Иванович тоже направился в столовую, а Погодин пошел рядом с ним.

Оглядев ломившийся от изобилия стол, Степан Алексеевич укоризненно заметил:

– Ну и чего вы ради нас так потратились? Мы люди простые, к разносолам не привыкли.

– Брось, Лексеич, – успокоил его Юрий. – Здесь всегда так едят.

– Что, каждый день? – потрясенно спросил Савельев-старший.

– Нет, три раза в день, – объяснил ему тот.

– Это чем же себе Колька на жизнь зарабатывает? – Степан Алексеевич, с самым решительным видом отложив вилку, потребовал немедленных объяснений. – Если он чего мухлюет, так мы сей же час соберемся и домой вернемся. У нас в роду жуликов никогда не было.

Услышав такое, Наталья Николаевна гневно воскликнула:

– Поезжай куда хочешь, отец! А вот я никуда не поеду! Ишь ты, какой честный нашелся! А кто уголь с железки таскал, а?

– А чем бы мы тогда печку топили? Когда ничего ни за какие деньги купить было нельзя? – стал отбиваться от жены разом присмиревший муж. – Нашла, чем попрекать!

– Успокойся, батя, – попросил Савельева Погодин, хотя был ненамного моложе его. – Голова у Кольки светлая, вот и создали мы свой бизнес под его началом. А деньги все честные, можешь не сомневаться.

– Ну, тогда ладно, – смилостивился Степан Алексеевич и стал есть дальше, но всем уже было понятно, кто на самом деле в доме хозяин.

– Сей же час он уедет! – никак не могла успокоиться Наталья Николаевна. – Я почти двадцать лет сыночка не видела, а он такое ляпнул! Да я теперь от него ни на шаг не отойду! Я вообще здесь останусь, а вы живите как хотите!

– Бабуля, а что ты здесь делать-то будешь? – спросил старший внук Натальи Николаевны Вовка. – Участок тут такой огромный, как не знаю что, а сада нет и огорода тоже. У них тут вообще ничего не растет.

– Вот твоя бабушка этим и займется, а уж кому вскопать, найдется, – заметил Алексей. – Будут тут и огород, и сад, и палисад.

– Нет, цветами у нас мама занимается, – объяснил мальчишка. – Вечно они с бабулей спорят, потому что мама хочет цветы посадить, а бабуля говорит, что и для грядок места мало.

– Да если бы я только позволила Наде высадить столько цветов, сколько она хочет, то вы бы зимой только их и ели. Лилии соленые, гладиолусы маринованные и пионы консервированные, а варенье из ромашек. Вот уж сыты были бы! – сварливо заметила Наталья Николаевна.

– Ничего! Теперь на все места хватит, – утешил ее Стаc. – Только в Подмосковье не все вызревает, это я вам, мамаша, как специалист скажу. Сам на даче каждое лето спину гну.

– Как не вызревает? – ахнула женщина. – А чего ж садить-то?

– Вот я вас со своей женой познакомлю, и она вам все расскажет, да и семенами поделится, – пообещал Крячко.

А вот это Гурову уже совсем не понравилось! Да, жена Стаса умудрялась выращивать очень многое из того, что у других обычно не росло, но при чем здесь она? Какое отношение она имеет к семье Савельевых? Если только?.. Ох, как же Льву Ивановичу не хотелось об этом думать, но… Получалось, что Стаc заранее налаживает отношения с матерью Николая Степановича, потому что… Да неужели Погодин его сманил в начальники службы безопасности к Савельеву? Ох, как же плохо стало Гурову от этой мысли! Стаc, его друг Стаc, без которого он не мыслил не только своей службы, но и своей жизни, вдруг возьмет и уйдет? Да, они иной раз ругались. Бывало, что Стаc, как это случилось прошлой осенью, очень сильно его подставил, правда, не по своей вине, а из-за собственной жены, и у них потом довольно долго сохранялись прохладные отношения, но ведь помирились же, в конце концов. Но вот чтобы он совсем ушел, этого себе Гуров представить не мог. Конечно, и сам Стаc впишется в компанию этих мужиков, как родной, и его жена сойдется с Савельевыми, этими простыми людьми, хотя бы на почве выращивания разной разности и последующего варения, соления и прочей ее переработки. А вот он останется один. Ох, как же Гурову стало тоскливо!

– Левушка! А ты чего не ешь-то? – как сквозь вату, услышал он голос Натальи Николаевны, которая, кажется, уже освоилась с обстановкой и потихоньку начинала себя чувствовать в этом доме хозяйкой.

– Спасибо, сыт уже, – ответил он, потому что эти тягостные мысли начисто отбили у него аппетит, и он вышел из-за стола.

Во дворе Гуров остановился возле «Газели», ожидая, когда к нему присоединятся остальные, чтобы ехать в больницу, и в этот момент очень сильно пожалел, что много лет назад бросил курить – сейчас, чтобы успокоиться и привести мысли в порядок, сигарета ему не помешала бы. И, словно в ответ на его пожелание, раздался голос Степана Алексеевича – в этот момент все вышли во двор и начали рассаживаться по машинам:

– Я смотрю, мужики, никто из вас не курит.

– Слишком хорошо живем, батя, чтобы свой век укорачивать, – ответил ему Андрей.

– А что? – задумчиво произнес Савельев-старший. – А ить и верно. Чего на тот свет торопиться, если у тебя на этом дом – полная чаша? – И он решительно убрал сигареты обратно в карман.

В частной клинике их встретили как самых дорогих гостей – видно, Погодин с компанией и здесь не поскупились. Никаких разговоров о том, что к больному, мол, нельзя, не возникало, и они всей толпой поднялись на второй этаж. Лечащий врач Савельева самым подробным образом, приноравливаясь к несведущим в медицинских вопросах посетителям, рассказал им, как себя чувствует больной, что ему можно, а чего нельзя.