Простая печать подешевле, гербовая подороже. Ты не знаешь,как мастера зовут, а мастеру нет никакого дела, как зовут тебя и для какихцелей тебе это нужно. Только такие мастера часто съемные квартиры меняют длятого, чтобы их менты не просекли. Все-таки подделка документов как-никак. Вот иприходится их по газете вылавливать. Сегодня они по одному телефону, а завтрапо другому. Ну вот мой приятель позвонил по одному объявлению и спрашивает:мол, вы печати без документов делаете?

А там говорят: мол, не телефонный разговор, приезжайте,поговорим на месте. Обычно именно так и отвечают.

Он приехал, привез оттиск гербовой печати, заказ сделал, акак только из квартиры вышел, его тут же менты взяли.

Это я к тому говорю, что с объявлениями надо бытьосторожными. Никогда нельзя терять бдительность. Но мы с тобой по объявлениямникого искать не будем. Мы киллеров так найдем.

– Где?

– У меня связи есть, не переживай.

– Мне что-то уже твоими связями пользоваться нехочется.

– Как знаешь. Это твое дело, но я Владимира все равнозамочу. Господи, а ведь я ему верила. Он никогда меня даже словом не обидел. Поресторанам водил. В постели был таким ласковым, таким нежным. Ласковые словалюбил говорить, особенно когда был в экстазе.

Кто бы мог подумать, что он мне такую свинью подложит! Гад.

Когда мы замолчали, я услышала, как тихонько всхлипываетЛенка, но даже не пыталась ее успокоить, потому что успокоиться нужно было нетолько ей, но и мне самой. Я закрыла глаза и подумала о своих детках…

Бабуля уже накормила их вкусным ужином и уложила спать.Катенька по ночам так неспокойно спит. Ворочается, вскрикивает… Я водила ее кдоктору. Доктор выписал какие-то успокоительные капельки, но и они не помогли.

Врач сказал, ничего страшного, обычный лунатизм, но мне отэтого стало не легче. С тех пор, как от нас ушел Костик, дочка стала ещетревожнее и каждую ночь просыпалась от собственного крика в холодном поту.Сашка спит спокойно и даже так мило посапывает. Он же будущий мужчина и теперьуже единственный в нашей семье. Зато когда он вырастет, он обязательно будетменя защищать. Меня, маму, свою сестренку. Он станет нашей опорой и защитой, и,наверно, это будет единственный мужчина в моей жизни, на которого я всегдасмогу положиться.

А затем я почему-то подумала о Костике, о его последнем днерождения, который мы справляли все вместе… Мы гуляли в парке. Дети катались накаруселях.

Я просто умирала от счастья и смотрела мужу в глазавзглядом, полным любви и благодарности. В этот день я сделала красивую прическуи даже надела юбку покороче, совсем как несколько лет назад. Раньше при видеэтой юбки Костик ревновал и ругался. Он говорил, что мои красивые ногипринадлежат только ему и он не хочет, чтобы их видел кто-то еще. Я смеялась иговорила: мол, пусть мужики смотрят и завидуют. Мол, они смотрят, хотят, апотрогать не могут, потому что это не им принадлежит.

На чужой каравай рот не разевай. Но мои уговоры совершенноне действовали на мужа. Он был непреклонен, и мне пришлось отказаться отподобной одежды. Я не хотела расстраивать своего мужа. Зачем? Ему и на работепроблем хватает. Тем более каждую ночь он может видеть мое обнаженное тело – онодин, без всяких там любопытных глаз. Так вот, на его день рождения я нашлакороткую юбку и хотела хотя бы немножко подразнить Костика, но он ее незаметил. Он просто не обратил на нее внимания.

Он не обратил внимания ни на мою юбку, ни на плотоядныевзгляды мужчин, в упор рассматривающих мои ноги.

Он вообще был какой-то странный… Он постоянно куда-тозвонил, нервничал. Наверно, он звонил той, с которой сейчас живет. Ячувствовала, что он вроде бы со мной, а вроде бы и нет. Вроде бы он где-то там,совершенно в другом месте… Получается, что телом он был со мной, а душой с ней.

Господи, но разве так можно?.. Получается, можно.

Я бы не смогла. Я бы, ей-богу, так не смогла…

– Свет, а у тебя кто-нибудь, кроме Костика, был? –тихо спросила Ленка.

– В смысле?

– В смысле того, ты еще с кем-нибудь спала?

– Нет. Только Костик.

– Тебе тяжелее.

– Почему?

– Потому что психологическая травма у тебя сильнее. Уменя мужиков полно было, никаких пальцев не хватит считать. Некоторых даже невспомню.

– А зачем тебе их так много?

– Как это зачем? Я постоянно искала одного-единственного.Знакомишься с одним, ничего не получается, а сама знаешь, что никакие отношенияне могут развиваться без постели. Ищешь следующего – тоже ничего хорошего.Хочешь методом проб и ошибок найти одного-единственного, но он никак не находится.В жизни так всегда получается. Одни с первого раза свою судьбу хватают за хвости живут со своей половинкой, а другие всю жизнь ищут, и глухо. Может, враньевсе это про эти половинки. Может, это специально кто-то придумал, чтобы людямголову морочить. Нет этих половинок и не было никогда. Никто меня не половинил.Я единственный, целостный организм. А ты что, правда, Костику ни разу неизменяла?

– Правда. Я об этом даже никогда не думала. Лен, давайспать. Неизвестно, что нас ждет завтра.

– Давай, – Ленка перевернулась на другой бок изаскрипела пружинами. – Кровати – как из пионерского лагеря, ей-богу. Всебока прямо болят.

– Хорошо, если эти бока только от кроватей болетьбудут, а не от чего другого.

Я закрыла глаза и медленно провалилась в сон. В эту ночь мнесовершенно ничего не снилось. Ничего. Только какая-то пустота. Тихая, зловещаяи даже какая-то жестокая…

Мне показалось, что я проспала всего несколько часов. Когдая проснулась, на улице только начинало светать. Подойдя к небольшому окошку столстой железной решеткой, я постояла у него несколько минут и, посмотрев наспящую Ленку, смахнула слезы. Ленка сладко посапывала и видела, наверно,какие-нибудь красочные сны. Подергав закрытую дверь, я с грустью подумала, чтоЭкрам перестраховался и не вспомнил даже о том, что кому-то из нас можетпонадобиться сходить в туалет.

Сев на краешек своей кровати, я закрыла лицо ладонями истала настраивать себя на то, что я должна как-то держаться и стараться несойти с ума. Денег на обратную дорогу у меня не было. Ни денег, ни лифчика, вкотором они лежали… Ни документов, ни уж тем более обратных билетов. Если быкто-нибудь раньше сказал мне, что Турция меня так встретит, я бы ни за что неповерила.