– Постойте! Вы говорите, у меня в кабинете сидела какая-то женщина? Она требовала с Андрея долг? Когда это было? Можете сказать точно?

– Я попробую узнать дату, – с сомнением ответила Варя. Она вовсе не была уверена, что Кристина сможет вспомнить такую деталь. – А в январе вы уже были заведующей?

– Я занимаю эту должность с прошлого октября! – воскликнула та. Она стояла под дождем, не обращая внимания на то, что с ее длинных волос уже бегут тонкие струйки воды. – И я никому не даю ключи от кабинета. Я обязательно узнаю, кто там был. А вы от кого это узнали?

Варя предпочла не выдавать подругу и отделалась уклончивым ответом насчет «одного знакомого». Она извинилась, взглянула на часы и побежала к автобусной остановке. Втиснувшись в заднюю дверь, она прижала к груди мокрый сложенный зонт и посмотрела в окно. Отсюда было хорошо видно крыльцо фотомастерской. На крыльце, под круглым навесом, стояла Елизавета Юрьевна. Судя по ее сгорбленным плечам, она пыталась прикурить сигарету, заслоняя огонек от ветра.

* * *

Поработав до обеда, Варя зашла к директору магазина и сообщила о своем несчастье. Она сделала это в самых сдержанных выражениях, быстро сведя сообщение к тому, что ей нужен отгул – дня на четыре, не меньше.

– Что же ты раньше молчала? – посочувствовал директор. – Мы бы тебе деньги собрали, на венок. Конечно, иди. Я сегодня же все оформлю.

И этот день, и следующий целиком заняла подготовка к похоронам. Варя вместе с отцом съездила в морг, где должны были выдать тело Андрея. Свидетельство о смерти было уже готово. Отец оплатил скромный гроб и автобус-катафалк. Мать в то же время хлопотала о месте на кладбище, о рытье могилы. И возмущалась тем, что родители Андрея не звонили и никак не давали о себе знать. Варя старалась не думать о них. Она надеялась только на то, что в день похорон не разыграется какая-нибудь безобразная сцена возле гроба. Отец добавил ей переживаний, спросив на обратном пути домой:

– А ты не думаешь, что нужно позвонить следователю? Ведь дело заведено? Вдруг что-то выяснилось?

– Ну что там могло выясниться? – устало спросила она. – Главное, что нам отдали его хоронить, другое меня пока не волнует. Позвоню после похорон. И потом, у следователя есть мой адрес и телефон. Если бы что-то обнаружилось, я бы уже знала.

Похороны были назначены на пятницу. Мать Вари, скрепя сердце, позвонила сватье и сообщила, куда и в какой час нужно приехать. Та ответила неожиданно дружелюбно:

– А я уже сама вам собиралась звонить. А вот насчет поминок сомневаюсь. Где устроим? У Вари или у нас? Тут его школьные друзья узнали, хотят прийти. Я так считаю, чем больше будет народу – тем почетней.

Договорились, что поминки устроят все-таки у Вари. От кладбища до Жуковского было далековато. Женщины обсуждали, на сколько человек готовить и кого просить этим заняться. О скандале не упоминали. Можно было подумать, что Изабелла Степановна забыла о своей горькой обиде, но Варя на это не надеялась.

– Сейчас ей просто деваться некуда, – мрачно сказала она, когда мать повесила трубку. – Да еще, наверняка, радуется, что все расходы и хлопоты мы взяли на себя.

– Да как можно такому радоваться? – не поверила ей мать. – У нее же сын погиб!

– Уверяю тебя, – жестко ответила Варя. – Она еще не раз напомнит нам про дачу. Сейчас просто неподходящее время.

Накануне похорон родители остались у нее ночевать. Вставать на другой день нужно было рано. Варя завела два будильника – для себя и для родителей, чтобы точно кто-нибудь проснулся. Она лежала в темноте, прислушиваясь к тому, как в другой комнате раздается невнятное бормотание. Родители что-то обсуждали. Потом заскрипела балконная дверь – отец вышел покурить. Все это что-то ей напоминало. Она даже припомнила, что именно. Ночь накануне ее свадьбы.

Тогда тоже завели все будильники, какие нашлись в доме, – нельзя же проспать такое событие. И так же не спалось отцу, он всю ночь бегал на балкон, курил. И о чем-то переговаривался с матерью. А где-то в полпервого ночи зазвонил телефон – это был Андрей. С Варей он говорить не стал, что-то обсуждал с ее матерью. Наутро оказалось – консультировался, какие цветы предпочитает его невеста – лилии или розы? «Лилии были дивные, – вспомнила Варя. – Они так пахли, что я заплакала от счастья. Их было штук двадцать, огромный букет. В брачную ночь пришлось выставить их на балкон – от запаха кружилась голова, сердце замирало… Дивные цветы… Плохо только, что на второй день они начинают пахнуть совсем по-другому. Как ни ужасно, но они тогда отдают мертвечиной».

Зазвонил телефон. Варю так и подбросило, она зажгла свет, взглянула на часы. Половина двенадцатого! То же самое время! Она услышала тревожный голос матери:

– Варя, спи, я возьму. Это Изабелла, насчет поминок. Сейчас, где тапочки… Да, алло? – Мать осеклась. – Кого? Минутку…

– Меня? – Варя уже стояла рядом, вырывая у нее трубку. Прижав ее к уху, она услышала уже знакомый, протяжный детский голосок.

– Это ты-ы? – пропел голосок. – А что ты делаешь?

– Кто говорит? – как можно тверже спросила она. – Кто это?

В трубке хихикнули. Звук был настолько мерзким, издевательским, что ей стало дурно.

– Почему вы сюда звоните? – спросила она. – Какой номер вы набираете?

– Твой, – ответил голосок. – Хочешь послушать музыку? Ты же теперь одна, тебе наверное, скучно?

– Если вы звоните мне, то должны знать, как меня зовут, – дрожащим голосом выговорила Варя. – Если вы не знаете этого – я кладу трубку. И больше к телефону не подойду, я скажу мужу, чтобы он с вами говорил!

– Тебя зовут Варвара, – ехидно сказали в трубке. – И никакого мужа у тебя больше нет. Врать стыдно. А теперь слушай музыку.

И в трубке послышалась смутно знакомая мелодия, потом вступил одинокий женский голос. Варя раздраженно положила трубку.

– Кто это звонил? – испуганно спросила мать.

– Не знаю. Какой-то ребенок балуется.

– Ребенок? – удивилась мать. – Мне показалось, что это это взрослая женщина.

– Да это мальчишка, лет восьми! – воскликнула Варя. – С чего ты взяла, что это женщина? Как будто взрослому человеку больше делать нечего!

– А раньше такое бывало? – забеспокоилась мать. Узнав, что однажды неизвестный абонент уже звонил Варе, она окончательно встревожилась: – Нет, ты как хочешь, а это не случайный звонок! И это не мальчишка, а женщина – уж тут я не ошиблась!

Стукнула балконная дверь, и отец окликнул их. Он желал знать, почему никто не спит.

– Уснешь тут… – начала было мать, но Варя шепотом ее остановила:

– Не надо, ничего не говори. А то он вообще не уснет.

Она вернулась к себе в комнату, погасила свет и легла. Варя чувствовала себя омерзительно. Как будто кто-то в чем-то ее обвинил, а она не могла ответить. Как будто ее оскорбили, а она должна молчать. «Все бы ничего, но откуда этому чертову пацану известно мое имя? – подумала она. – Это мальчишка, противный мальчишка, что бы там не утверждала мама».