от слез. Заявление о том, что она замечательная мать, было верным способом растопить ее сердце. И она знала, что Ангус искренен.

— Спасибо. Им просто нужно знать, что ты рядом и поддержишь их в трудную минуту, — сказала ему Тэди.

Они сидели в тишине, пока солнце скрывалось за горизонтом.

— Я подумываю отправить их в детский сад. Мне надо чем-то заняться, пока они будут вне дома. Да, я из богатой семьи. У меня был ужасный отец, но он приучил нас трудиться. Мои братья усердно работали, чтобы добиться успеха. Доди и Элла тоже невероятно трудолюбивы. Мы работаем, а не сидим дома, рисуем, лепим, ходим в спортзал.

Она запустила пальцы в волосы и поморщилась:

— Я не осуждаю домохозяек. Я сама была такой целых три года! Но я — Ле-Ру, и я не живу на наследство. Я имею в виду, я могла бы так жить, но не хочу! Видел бы ты лицо Доди, когда она подбирает идеальное платье для невесты или выплачивает премию персоналу. Она счастлива и удовлетворена, потому что делает то, что имеет значение. Элла чувствует то же самое, когда устраивает невероятную вечеринку. То же самое испытывают мои братья, заключая выгодную сделку, — объяснила она.

— То же самое чувствую я, когда успешно выполняю задание, — тихо сказал Ангус, наполнил ее бокал шампанским, и Тэди удивленно посмотрела на него.

Она не заметила, как выпила первый бокал.

— И каков твой план? — спросил он.

Тэди пожала плечами, не понимая вопроса.

— Что надо сделать, чтобы ты была довольной, Тэди?

У нее отвисла челюсть. Она была потрясена его пониманием и поддержкой.

— Не знаю, мне надо подумать и решить, что лучше для сыновей.

— Я знаю, что мальчикам лучше ходить в детский сад. В этом я тебя полностью поддерживаю. Детям необходимо общаться со сверстниками, — твердо заявил Ангус. — И если тебе потребуется больше времени, можно нанять помощницу по хозяйству.

Тэди мгновенно приуныла. Она только начала приходить в себя и планировать новую жизнь, и ей не нужно, чтобы Ангус ей указывал.

— Никакой помощницы по хозяйству!

Ангус сжал пальцами ее колено:

— Многие дети растут у работающих матерей, и у них все в порядке. Я вырос с несчастной матерью-домохозяйкой, и, поверь, мне было невесело. Если ты счастлива, близнецы тоже будут счастливы. По возвращении мы сможем выбрать подходящий детский сад. Я помогу тебе найти помощницу по хозяйству. Мы все решим вместе.

Все происходило слишком быстро. Она уже оплошала с Клайдом и не собиралась снова садиться в лужу. Она не готова совершить очередную ошибку потому, что ее увлек мужчина, который умственно, эмоционально и физически потряс ее.

А вдруг через неделю, месяц или год он решит, что отцовство не для него, и она останется одна? В детстве она была не нужна своим родителям, и они разочаровывали ее снова и снова. Клайд давал ей обещания, которые не собирался выполнять, и она боялась, что Ангус сделает то же самое. И поскольку ей не нравилось чувство страха, она решила защищаться и набросилась на Ангуса:

— Ты был их отцом несколько дней, и ты смеешь указывать мне, что и как делать? Ты вдруг влюбился в идею стать отцом, но это не дает тебе равных со мной прав! Они мои дети, и решения принимаю я, а не ты.

В его глазах вспыхнула обида, а потом выражение лица стало отстраненным и бесстрастным.

— Я просто хотел помочь, Тэди, — сказал он, вставая и стряхивая песок с шорт.

Она вскочила, кидаясь новыми обвинениями:

— Где ты был, когда они рождались?! Когда оба плакали, а у меня не хватало молока, и я не знала, продержусь ли еще хоть одну секунду? — закричала она, ударив его руками по груди. — Тебя не было рядом. Я была одна. А теперь ты воображаешь себя рыцарем.

Он сжал ее руки, но она резко высвободилась из его хватки и вытерла слезы.

Ангус шагнул назад и поднял руки. Он начал говорить, но потом умолк и покачал головой. Взяв бокалы, он выплеснул остатки шампанского на песок, взял бутылку и пошел прочь, не оглядываясь.

Расстроенная, Тэди закрыла глаза. Как только она подумала, что знает, как поступить, жизнь подкинула ей еще одну проблему. Она сжала кулаки и уставилась на свои босые, засыпанные песком пальцы ног, терзаясь от смущения и разочарования. Ей казалось, что она стоит на дырявом плоту посреди штормового моря, замерзшая и испуганная, и не знает, что делать.

Сделав несколько шагов, Ангус остановился, повернулся и оглядел Тэди с головы до ног:

— Мне очень жаль, что меня не было рядом с тобой и я пропустил первые три года жизни сыновей. Но я не могу этого изменить, потому что не знал, что стал отцом. А сейчас я предлагаю тебе помощь. Ты либо договоришься со мной, либо мы начнем ссориться и страдать. Пойми, я буду воспитывать своих сыновей. Я не откажусь от них.

Ей хотелось верить ему.

— В подростковом возрасте я поняла, что чувствую себя более одинокой, когда родители рядом, чем когда их нет. Я не позволю тебе так же поступить с мальчиками, — заявила она, избегая взгляда Ангуса.

Он не ответил. Она подняла голову, чтобы посмотреть, ушел ли он, и они уставились друг другу в глаза. Даже в тусклом свете она видела его гнев и разочарование.

— Я думал, мы условились, что будем лучше своих родителей. Объясни, почему ты меня отталкиваешь?

— Что ты имеешь в виду?! — воскликнула Тэди.

— Ты не беспокоишься о том, как я повлияю на мальчиков. Ты в ужасе от нашего страстного влечения друг к другу, и ты пытаешься защищаться от меня. Твое право. Но не обвиняй меня в равнодушии, потому что это чертовски обидно.

Ангус шагнул с пляжа на деревянную дорожку и пошел к дому.

Тэди не ожидала, что эта ночь закончится именно так. И виновата в этом будет только она.

Ангус стоял на пирсе и смотрел, как с севера приближается катер с Джаго за рулем. Близнецы сидели по обе стороны от Мики в спасательных жилетах. Даже издалека он видел, как они дрожат от нетерпения, что им приходится сидеть на месте.

Он помнил свое желание бегать и кататься, чтобы выплеснуть избыточную энергию. Родители не позволяли ему свободно исследовать мир. Отец приучал его стоять прямо, держа руки по швам, высоко подняв голову. Ангус должен был содержать свою одежду и комнату в чистоте, начищать обувь и тщательно причесываться. В свободное время он был обязан тренироваться: