вскакивать быстрее всех с кровати, а значит и оказываться первой в кладовой с инвентарем и выбрать то, чем сегодня поработать…

Мадам проигнорировала мой вопрос. Он, конечно, и был скорее риторическим, но все же хотелось бы услышать хоть какие-то пояснения…

Женщина уверенным движением повернулась в сторону дверного полотна, подняла руку и достала из кармана платья массивную связку ключей. Некоторое время она перебирала их в руках и подбирала нужный, а потом быстро открыла навесной амбарный замок. Он скрипел при каждом повороте ключа, от этого звука у меня кровь стыла в жилах.

Еще мгновение и дверь распахнулась от толчка женщины. Я вполоборота смотрела внутрь. Тусклый свет от малюсенького вытянутого окошечка в стене практически не освещал комнату. Лишь слабая полоска света падала на пол и разбивала тьму. Что капало со стены. Звук падающих и разбивающихся об пол капель было хорошо слышно в удушающей тишине, что повисла вокруг…

— Входи, Энджела, — ледяным тоном произнесла женщина.

Она точно не шутила. Ее выражение лица еще больше подтверждало мое предположение о том, что все это доставляет ей удовольствие. Ее глаза горели огнем от распирающей радости и наслаждения. Она смаковала каждое мгновение здесь.

Я искренне не хотела входить туда. Все внутри просто кричало о том, чтобы я бежала … бежала без оглядки…Но куда? Куда я могу скрыться, если с одной стороны тупик, а с другой два амбала, против которых я не смогу выстоять и секунды…

— Каждый тут получает, что заслужил, и чего достоин, — Мадам снова заговорила, обращаясь ко мне.

Времени на раздумья мне, естественно, не дали. Мадам резким движением схватила меня за волосы и, намотав их на кулак, швырнула мое тело внутрь комнаты. Я упала на каменный холодный пол и больно ударилась плечом. Вскрикнув от боли, я не сразу смогла подняться. За эти секунды промедления, женщина в черном уже успела захлопнуть дверь и закрыть замок. Я же обреченно кинулась к дверному полотну и принялась отчаянно колотить в него руками. Самой не до конца было понятно, на что я вообще надеялась и чего ожидала от таких своих действий, но они носили интуитивный характер, я была не в себе в тот момент..

Я стучала в дверь и кричала до тех пор, пока окончательно не выбилась из сил. Тело просто стекло по стене и упало на пол. Холодный склизкий камень раздражал кожу. Меня знобило и колотило от нервного срыва, что накрыл с головой и не давал даже вдохнуть…

В голове один за одним возникали образы и картинки из прошлого, из прежней жизни, что сейчас казалась чём-то нереальным. С каждым днём я, казалось, всё больше и больше забывала, кто я, теряла свою истинную сущность и забывала день за днём, проведённый вне этого дома. Не забыты оставалось лишь мамино лицо, её тёплые и ласковые руки, улыбка и заботливый взгляд. А запах её завтраков и кофе по утрам я ощущаю даже сейчас… Мне так не хватало этого. Каждое воспоминание словно разрывало сердце…

Однако, вскоре нечто еще более леденящее душу привело меня в чувство и заставило отпрыгнуть к стене. Нечто вроде руки или лапы с длинными ногтями коснулось ноги и практически схватило меня за лодыжку. Я вскрикнула от испуга и забилась в угол.

В тусклом свете комнаты едва ли можно было хорошо рассмотреть, что именно это было. Я прищурилась и максимально напрягла глаза…

Напротив меня, в неестественной и скрюченной позе лежала… Доминик…

В ней с трудом было возможно разглядеть даже просто человека, не то что девушку. Но по отличительным чертам и остаткам воспоминаний в памяти я смогла ее узнать…

— Доминик? — тихо обратилась я к ней.

Внутри все перевернулось. Я не видела девушку целый месяц и уже смирилась с мыслью, что она уже больше никогда не появится. Но все это время она была здесь… в этой темной и сырой комнате… абсолютно одна…

Сейчас Доминик больше напоминала звереныша, дикого и напуганного, а еще очень истощенного. Ее щеки больше напоминали темные пятна, глаза на лице стали неестественно огромными. Они сверкали в сумраке, а их выражение вызывало внутри меня леденящий душу ужас и липкие мурашки по всему телу…

— Доминик? — еще раз позвала я.

Девушка ничего не говорила. Она лишь пристально на меня смотрела. Ее тело было настолько скрючено и вывернуто, что напоминало мифических персонажей из фильмов ужасов…

Она издавала звуки, напоминающие тихое мяуканье или постанывание.

Мое сердце разрывалось, глядя на нее. Еще совсем недавно она была почти нормальной, а сейчас едва ли напоминала человека…

Я осторожно привстала и на коленях начала продвигаться в сторону Доминик. Мои движения были максимально медленными и тихими, чтобы ее не напугать. Я с трудом могла предугадать ее реакцию и истинное психическое состояние, поэтому старалась случайно не спровоцировать и не дать повода для паники с ее стороны…

— Доминик, ты слышишь меня? — снова обратилась я к девушке. Мой голос был максимально тихим и спокойным…

Я почти достигла цели и теперь девушка находилась на расстоянии моей вытянутой руки. Дрожащими от волнения пальцами я осторожно прикоснулась к Доминик. Мое прикосновение было легким и практически невесомым, но даже оно вызвало испуг…

Доминик вздрогнула, мгновенно сгруппировалась и отпрыгнула в сторону с жутким криком. Я в целях собственной безопасности последовала ее примеру и отползла назад. Девушка бросилась на стену и стала быстро перебирать руками и ногами, пытаясь заползти на нее. Естественно, у нее ничего не вышло…

Ее поведение пугало меня. Я понимала, что в таком состоянии она может быть просто опасна для меня и для себя в том числе…

Наверное, лучше дать ей немного времени, чтобы привыкнуть ко мне внутри этой комнаты. Я снова вернулась к стене и, обняв себя за коленки, сжалась в комок, чтобы успокоиться. Получалось плохо… Да и кто способен в сложившихся обстоятельствах сохранять трезвость и ясность ума? Я таких людей не знаю…

****************

День за днем в заточении сменяли друг друга. Каждая секунда тянулась словно вечность, а любой из дней был точь в точь похож на предыдущий. Я уже не могла точно сказать, сколько я тут. Но точно больше недели…

Обыденность была разбавлена лишь моей соседкой, от которой я не знала, чего ожидать в следующую минуту. Доминик вела себя всегда по разному. Один из дней она просидела в одном и том же положении, не шевелясь и не вставая с места. Сидела, словно каменная и почти не подавала признаков жизни,