– Ага, – довольно подтвердила Варя, на этот раз в рупор уличного домофона. Маша отпрыгнула от трубки и поморщилась.

– Знаешь, это бесит! – фыркнула она. – Нельзя звонить и по телефону, и в домофон!

Но Варя уже влетела в Машин подъезд, который, строго говоря, был не совсем соседним. Дом их был длинным, можно даже сказать, огромным, напоминал разжиревшую на гамбургерах букву «П». Подъезд квартиры Вариных родителей выходил в сторону двора, а Машин, под номером один, располагался на наружной части боковой «пэшки». Но все равно это был тот же дом, так что какая разница. Соседи.

– Что с тобой? – сощурилась Маша, когда растрепанная, раскрасневшаяся Варя влетела в Машкину трехкомнатную квартиру.

– Пельмени варишь? – спросила та, принюхавшись. – Опять убежали?

– Вот черт! – воскликнула Мария и бросилась в кухню. – Это все из-за тебя. Я следила, они уже почти закипели!

Машка расстроенно смотрела на залитую белой жижей плиту. Впрочем, сами пельмени были еще не совсем потеряны. Варя помогла подруге ликвидировать последствия потопа на плите, и они принялись с наслаждением поглощать их со сметаной и кетчупом. В конце концов, вместо ужина и теплого приема дома Варя получила только разборку с родителями. И обещание убить ее бойфренда, если он распустит руки. Дожили!

– Ну что, я же говорила, что русичка настучит, – пробормотала Машка с набитым ртом.

– Кто бы сомневался, – буркнула Варвара.

– Я вообще-то на тебя не рассчитывала, – вздохнула Маша, так как пельмени улетучивались на глазах.

– Давай сварим еще, – предложила Варя, которая, в отличие от Маши, умела варить пельмени, а также жарить яйца, сосиски и, это особенно поражало подругу, умела жарить картошку с луком и грибами. Словом, военно-полевая подготовка боевого офицера Сафьянова не обошла стороной и Варвару. Страшно подумать, что отец сделал бы с ее детством, если бы она умудрилась родиться мальчиком. Варя ходила бы строем даже в туалет.

– Давай, – радостно кивнула Маша, и Варя взяла инициативу в свои руки, решая проблемы «по-боевому». Она сполоснула посуду, включила чайник, достала из Машкиного шкафчика лавровый лист. Пока чайник с грудным бурчанием подогревал воду, Варя распахнула холодильник подруги и проанализировала его недра на предмет полезных ископаемых.

– Колбасы нет, – лениво бросила ей Маша. Варя вздохнула, извлекла помидоры, остатки селедки, зелень и огурцы, проигнорировав дырчатый сыр и запакованный в пищевую пленку полезный ужин. Затем она осторожно оглянулась на Машу.

– Он говорил что-нибудь? – спросила Варя и замерла, испепеляя подругу взглядом.

– Он постоянно что-нибудь говорит, – пожала плечами та.

– Ты видела его сегодня? Он говорил что-нибудь обо мне? – спросила Варя, теряя терпение. Маша уронила голову на стол, на руки, и посмотрела на Варвару взглядом человека, которого все давно и невыносимо достало.

– Мне все это не нравится, – мрачно процедила Маша и закрыла глаза.

– Почему?

– Потому что! Ты как сумасшедшая. И что с тобой происходит?

– Ты не понимаешь… – Варя прикусила губу и принялась строгать салат из огурцов, помидора и зелени.

– Не городи ерунды, все я понимаю. Любовь слепа, – Маша еще по-детски отвергала саму идею любви, как Варя могла вот так втюриться? Это уж совсем никуда не годится.

– В каком он был настроении? – спросила Варя, отчаянно желая выбить из строптивой подружки хоть что-то.

– Нет, господи, за что? Почему именно мой брат Владислав? Он же придурок!

– Никакой он не придурок. С чего ты так решила? – обиделась Варя.

– Мне просто все это не нравится.

– Это и не должно тебе нравиться. Главное, нравится мне, – разозлилась Варя. – Тебе в салат лук зеленый порезать?

– Зеленый? Бе, не надо, – поморщилась Маша. – Он говорил о тебе, если уж на то пошло. Спрашивал, чего ты не заходишь.

– Правда? – вытаращилась Варя. Она тут же покраснела и уставилась на разделочную доску. Ее тело говорило за нее, и Маша закатила глаза и фыркнула, показывая, каким глупым она все это считает.

– Надеюсь, я вообще никогда не влюблюсь, – сказала девушка, протягивая вилку к селедке. – Это какой-то совершенный идиотизм. Ты можешь мыслить разумно, а? А то будет, как в понедельник. Я тебе говорила, чтобы ты не уходила. Так нельзя! Нужно же немножко думать головой, Варь.

– А мои родители считают, что я влюбилась в Грачева. Представляешь, в Димку Грачева! – воскликнула Варя и рассказала Маше о допросе, устроенном родителями. Закончив рассказ, она пристально посмотрела на Машу.

– Что, правда? – покачала головой та, и обе подруги несколько секунд сверлили друг друга глазами, а затем, не сговариваясь, расхохотались. Машины плечи тряслись, а Варя отбросила нож, упала на стул и надрывалась от смеха, не в силах остановиться. Наконец, минут через пять их отпустило немного. Маша отдышалась и в недоверии покачала головой. Варя откашлялась.

– Ты понимаешь? Я – в Грачева! В голове не укладывается, да? – и они принялись хохотать снова.

– Но как? С какого ляду они решили…

– Черт их разберет, – пробормотала сквозь смех Варя. – Может, это русичка матери сказала. Я с ним же занималась, помнишь?

– Точно, русичка! – воскликнула Маша. – Ты же у нас подтягиваешь отстающих. Вся такая пай-девочка, да?

– Иди ты в баню! – обиделась Варя. – Меня заставили. Русичка, кстати, и заставила. «Ты можешь рассчитывать на мою благодарность!» – Варя скопировала голос и мимику Марины Ивановны так хорошо, что Маша снова зашлась в смехе.

– Хватит! Мне уже больно смеяться, – взмолилась Мария.

– «Я тебя поддержу. Я тебя освобожу от дежурств». А сама сдала меня предкам! – возмущенно заявила Варя.

Пельмени, идеально доваренные, были разложены по тарелкам, и вечер становился все более приятным.

– А что он еще спрашивал? – робко бросила Варя, потому что это был единственный по-настоящему важный вопрос.

– Ничего. О боже, могу я хоть пельмени доесть или ты будешь меня пытать? Знаешь, сестра за брата не в ответе! – воскликнула Маша. – А почему бы тебе самой ему не позвонить? И убрать меня из вашего дурацкого испорченного телефона.

– Ничего не говорил, да? – разочарованно протянула Варя. Маша отбросила вилку и с досадой фыркнула.

– Он со мной о таком вообще не говорит. И, кстати, было бы странно, если бы обсуждал, разве нет? Как ты себе это представляешь? Что именно он должен был мне рассказать? Как вы целуетесь в его комнате?

– Фу, заткнись! – и Варя бросила в подругу салфеткой. Но правда заключалась в том, что Варя и брат Маши Владислав частенько именно этим и занимались в его комнате.

Маша поймала салфетку и бросила ее обратно, и они принялись доедать пельмени. Варя подумала, что, действительно, она требует от подруги невозможного. Ничего Влад ей не рассказывает, да и не должен.