Троице дам в мантиях стоило немалого труда пресечь жаркие дебаты о моём происхождении и восстановить тишину в кабинете. Всё же они добились своего и стали важно расхаживать между рядами парт с большими журналами в руках. В них женщины записывали имена абитуриентов, направленность их магии и силу дара. Последнее определялось по пергаменту, познавшему мощь рунного заклятия.

Вскоре одна из женщин, которой было лет двадцать пять, подошла к зеленоглазой стерве. И та с достоинством проговорила, умудрившись посмотреть на даму свысока даже сидя на стуле:

— Княжна Анастасия Корсакова.

Женщина сделала несколько пометок в журнале, изучающе посмотрела на пергамент девушки и заявила мягким голосом:

— Магия жизни, адепт первого ранга.

Княжна милостиво кивнула, вроде как отпуская даму. А та подошла ко мне и отчётливо спросила:

— Как ваше имя, сударь?

В кабинете опять установилась гробовая тишина. Поступающие хоть и не смотрели в мою сторону, но слушали так усердно, что аж кончики ушей вытянулись.

Я покумекал немного и шёпотом произнёс:

— Иван Корбутов.

Женщина расслышала меня и не сумела сдержать удивлённого вздоха. Мда, вряд ли эта фамилия на слуху. Вот дамочка и изумилась. А её глазки лихорадочно заблестели, будто ей довелось увидеть бесхозную тысячу рублей. И она мне улыбнулась горазда шире, чем того требовала ситуация.

А затем так же негромко проговорила, чтобы услышал лишь я:

— Магия смерти, адепт второго ранга.

И пошла к другому абитуриенту, старательно виляя задом.

По кабинету прокатился отчётливый вздох разочарования. Любопытство абитуриентов осталось неудовлетворённым. Никто не услышал моей фамилии. А вот уровень моего дара и его направленность для них не были загадкой. Мой пергамент с громадной дырой красноречиво об этом говорил. Ведь чем больше был изуродован заклятием пергамент, тем мощнее дар.

Но я понимал, что для дворян нет ничего особенного в уровне моего дара. Наверное, у многих потомственных он плюс-минус такой же. Нет, тут дело было в другом. Их раздирало любопытство из-за того, что подобный дар открылся у паренька, который шмотками напоминал вчерашнего крестьянина. И это они ещё не знали, что я сознательно снизил силу заклятия. На самом деле у меня дар более высокой ступени, может быть, даже уровня престола. Блин, надо было писать руну «куур».

Между тем дамы в мантиях закончили и торжественно объявили, что ждут нас всех завтра на экзамене. Абитуриенты молча выслушали их, а затем поспешили к двери из кабинета.

Я вылетел из помещения одним из первых, чувствуя на себе десятки взглядов: от нейтрально-любопытных до агрессивно-высокомерных. Последние принадлежали наиболее богато одетым дворянам с золотыми украшениями, сверкающими драгоценными камнями. Конечно, у них столько денег и поколений предков-магов! А тут у какого-то недотёпы с навозом на подошвах открывается дар такого же уровня! Несправедливость-то какая! Где-то Боженька недосмотрел!

Я плотно стиснул зубы, засунул руки в карманы и быстрым шагом двинулся по коридору. Но далеко я не ушёл. Позади меня раздался запыхавшийся девичий голосок:

— Сударь! Сударь! Постойте! Куда же вы так мчитесь?!

Мне с первого возгласа стало ясно, что зовут именно меня. Но я сделал вид, что не слышу. Вот только девчонка не унималась. И тогда я остановился, резко обернулся и нарочито мрачно посмотрел на неё. Но девица даже не вздрогнула, хотя я изо всех сил старался выглядеть мрачнее старого ворона на кладбище. По-моему, в воздухе даже появился запах свежей земли и только что сколоченного гроба из сосновых досок.

— Фух, еле вас догнала, — доброжелательно пропыхтела незнакомка, встав передо мной.

Мимо нас деловито шли возбуждённые абитуриенты, торопящиеся скорее обрадовать своих родителей. И чтобы им не мешать, я посторонился, очутившись возле стеночки.

Девчонка последовала за мной, обворожительно улыбаясь. На её розовых щёчках играли ямочки, а васильковые глаза светились дружелюбием. Она оказалась не дурна собой. Правда, совсем низенькая. Всего метр шестьдесят или чуть ниже. Зато у неё была роскошная грудь четвёртого размера и пышные бёдра. А её золотистого цвета длинные волосы оказались перевязаны простенькой голубой лентой. Черты лица незнакомки были мягкими, приятными, а курносый носик задорно приподнимался. Она напомнила мне сдобную булочку, которую так и хочется укусить.

— Извините, мадмуазель, задумался и не услышал вас, — убедительно проговорил я, стараясь не заглядывать в её декольте. На девушке была голубая блуза, золотая подвеска с рубинами, тяжёлые серьги из того же металла, кожаный браслетик с вязью рун и длинная юбка в складку. Подол полностью скрывал ножки. Наверное, удобно. Можно не всегда их брить.

— Это вы меня извините, что я помешала вам думать, — улыбнулась незнакомка, кокетливо склонила голову к плечу и замолчала. Она явно ожидала, что я поведу разговор.

— Иван Корбутов, — нехотя представился я и указал ей на коридор. — Может, продолжим путь?

— Непременно, — весело прощебетала она и двинулась рядом со мной. — Моё имя Елизавета Румянцева. Вас, наверное, интересует, почему я дерзнула подойти к вам?

— Есть немного, — проронил я, удивлённо покосившись на учтивую девчонку. Ишь чего… дерзнула. Да у неё одна серьга стоит дороже, чем весь мой гардероб и дом Макара в Калининске.

— Мой брат тоже некромант. Я подумала, что, возможно, вы будете не против познакомиться с ним…

Спустя некоторое время я буквально влетел в квартиру Ильи. А через секунду за моей спиной противно скрипнула входная дверь. И следом раздался не менее противный голос Шурика:

— Иван, ты чего всё молчишь? Кто та симпатичная девушка, с которой ты вышел из академии? И почему баронесса махала тебе рукой, а ты сделал вид, что не заметил её? Ей-богу, мне за тебя стыдно! Да и что вообще произошло в академии? Почему некоторые абитуриенты так странно глядели на тебя? Ты буквально сбежал оттуда! Схватил меня за локоть, запихал в первый же свободный наёмный экипаж и привёз сюда!

Я недовольно посмотрел на раскрасневшегося от возмущения парня и устало рухнул в кресло. Оно истошно затрещало, но выдержало мой невеликий вес.

— Присаживайся, братец. Есть разговор, — хмуро выдал я и помассировал лоб.

Санек быстро оглядел убогую комнату, плюхнулся на тщательно заправленную кровать и взволнованно посмотрел на меня. Он явно не ожидал хороших вестей. И я подтвердил его опасения:

— Влипли мы, Шурик.

— Всё так плохо? — заволновался он, шумно сглотнул и принялся теребить пуговичку рубашки. — Тебя сильно накажут? А я ведь говорил, что сопровождающим нельзя входить в академию! Зачем ты затеял эту канитель с даром? Почему не послушал меня?