За эти шестьдесят лет Коперник разобрался в истинном отношении Земли к Солнцу, португальские суда привозили из Африки рабов, пряности, золотой песок, Кортес завоевал Мексику, Фуггеры в Германии инвестировали доходы от торговли шерстью в коммерцию — в банки и недвижимость и создали самую богатую торговую империю в Европе. Сын их основателя Якоб, по прозвищу Богач, выразил настроение времени в хвастливом заявлении, что он будет продолжать делать деньги, пока дышит. На его итальянского соперника, римлянина Агостино Киджи, трудилось 20 000 рабочих на предприятиях в Лионе, Лондоне, Антверпене, а также в Константинополе и Каире, и Киджи не смущало то, что он ведет дела с неверными: главное, чтобы бизнес этот приносил доход. Турки, взявшие в 1453 году Константинополь и продвинувшиеся на Балканы, внушали страх Европе, на них смотрели приблизительно так же, как на Советский Союз, однако как бы ни были велики тревоги христиан, они были слишком заняты конфликтом друг с другом, а потому и не объединялись против общего врага.

В Испании Фердинанд Арагонский и Изабелла Кастильская объединили свои королевства и, уподобившись инквизиции, изгнали евреев. На «Поле золотой парчи» близ Кале состоялась встреча короля Франции Франциска I с Генрихом VIII; Альбрехт Дюрер с успехом творил в Германии, а Иероним Босх и Ханс Мемлинг — во Фландрии. Эразм был Вольтером своего времени, его привечали при королевских дворах и в столицах, отмечая скептический ум писателя. Сэр Томас Мор, ближе к исходу этих шестидесяти лет, опубликовал «Утопию», в то время как Макиавелли, человек противоположного склада, мрачно смотрел на человечество, подтверждением чему стал его труд «Государь». В Италии искусство и литературу почитали высшим достижением человека, и страна породила необычайные таланты — Леонардо, Микеланджело, Тициана и многих других, лишь немного уступавших названным мной гигантам. Литературу украсили работы Макиавелли, Франческо Гвиччардини стал автором великой «Истории Италии», необходимо также отметить комедии и сатиры Пьетро Аретино и восхитительную поэму Ариосто «Неистовый Роланд», посвященную противоборству христиан и мусульман, и не забыть бы еще и трактат Кастильоне «О придворном».

Как ни странно, расцвет культуры не отражал сравнимого с нею изменения в поведении человека, напротив, оно оставляло желать лучшего. Частично это объяснялось отсутствием в Италии центральной власти, монарха в стране не было. Страна делилась на пять главных регионов — Венецию, Милан, Флоренцию, Неаполь и Папскую область, плюс к этому мелкие города-государства, такие как Мантуя, Феррара и остальные, находившиеся в постоянном конфликте друг с другом. Поскольку правители получали власть в результате насилия, то для удержания своего владычества они ничем не брезговали. Похищения, отравления, предательство, убийство и даже братоубийство, заключение в тюрьму, пытки — все это пускалось в ход без малейших сожалений.

Чтобы понять пап, посмотрим на светских князей. После того как миланцы убили своего правителя Галеаццо Мария Сфорца в церкви за его притеснения и злодеяния, брат убитого, Лодовико иль Моро, бросил в тюрьму наследника и родного племянника и сам стал управлять Миланом. Флорентийская семья Пацци, противники Медичи Великолепного, не в силах сдерживать ненависть, решили расправиться с Лоренцо и его красивым братом Джулиано в соборе во время пасхальной мессы. Сигнал должен был подать кардинал во время принесения даров. Кинжалы нападающих сверкнули в самый торжественный момент службы. Джулиано был убит, а Лоренцо, защитив себя длинным кинжалом, укрылся в одной из ризниц, а затем отомстил — уничтожил Пацци и всех его сторонников. Чаще всего заговорщики планировали убивать свои жертвы в церквях: там их реже окружала вооруженная охрана.

Самыми неприятными были короли Арагона, правившие Неаполем. Король Ферранте (Фердинанд I), неразборчивый в средствах, свирепый, циничный и мстительный, вплоть до самой смерти в 1494 году прилагал все силы для уничтожения своих противников. Междоусобными войнами он причинил Италии больше вреда, нежели любой другой правитель. Его сын и преемник, Альфонсо II, жестокий распутник, в комментариях современника, французского историка Коммина, охарактеризован как «самый грубый, низкий и порочный человек». Подобно другим людям такого склада, он открыто выражал презрение к религии. Кондотьеры, на силу которых он опирался, разделяли его взгляды. Наемники, сражавшиеся ради денег, а не ради идеи, были «преисполнены презрения ко всему святому… и не гнушались предательством по отношению к людям… отлучение от церкви не страшило их ни в жизни, ни в смерти».

Обычаи правителей перенимали их подданные. Случай с врачом из госпиталя святого Иоанна Латеранского передан в лишенном эмоций рассказе из дневника папского церемониймейстера Иоганна Бурхарда: «Каждое утро он покидал госпиталь в короткой тунике и с арбалетом, расстреливал каждого встречного, а деньги забирал себе». Он действовал заодно с госпитальным духовником: тот называл ему пациентов, которые на исповеди признавались, что у них есть деньги. Врач давал этим пациентам «эффективное лекарство» и делился барышом с духовником. Бурхард добавляет, что впоследствии врача повесили вместе с семнадцатью прочими преступниками.

Дискреционная власть, побуждавшая к несдержанности и хронической подозрительности к соперникам, сформировали непредсказуемых деспотов, этим властителям была свойственна бессмысленная жестокость, причем у их приспешников эта черта отмечалась не реже. Пандольфо Петруччи, тиран Сиены в 1490-х годах, развлекался тем, что сбрасывал с высоты камни, ничуть не задумываясь о том, что они могут в кого-то угодить. Бальони из Перуджи и Малатеста из Римини оставили сведения о кровавых междоусобицах и братоубийствах. Другие, такие, как представители старинного аристократического семейства д’Эсте из Феррары или Монтефельтро из Урбино, чей двор прославил Кастильоне в своем трактате «Придворный», были людьми уважаемыми и даже любимыми народом. Рассказывают, что герцог Урбинский Федериго был единственным правителем, который ходил безоружным и без свиты, он даже осмеливался прогуливаться по парку. Печально, но в то же время типично, что герцогство Урбино стало объектом неприкрытой военной агрессии со стороны одного из шести пап — Льва X, который хотел захватить его для своего племянника.

Несмотря на негодяев и скандалы, достоинство и сочувствие никуда не пропали. Нельзя мазать общество только черной краской. Многие люди эпохи Ренессанса, принадлежавшие к самым разным слоям общества, по-прежнему молились Богу, верили в святых, жаждали духовного возрождения и вели праведную жизнь. Истинная религия и высокая мораль продолжали существовать, поэтому людей возмущали падение нравов духовенства и, в особенности, порочность тех, кто занимал Святейший престол, потому-то они так хотели реформы. Если бы все итальянцы вели аморальный образ жизни подобно своим лидерам, то и протестов бы не было.

Шла долгая борьба за преодоление хаоса и смятения, порожденных Великой схизмой. Люди хотели восстановить единство церкви. Миряне и священники обратились за помощью к Вселенским церковным соборам, полагая, что те имеют власть над Святейшим престолом. Борьба шла всю первую половину XV века, общецерковные соборы управляли делами церкви, и, хотя соборы наконец остановились на едином понтифике, им так и не удалось убедить претендентов признать верховенство собора. Последующие папы крепко держались за свои прерогативы, заняли твердую позицию и, благодаря разобщенной оппозиции, сумели сохранить свою власть, хотя теперь она и не была абсолютной. Пий II, известный в миру как гуманист и романист Энеа Сильвио Пикколомини, на заре карьеры был адвокатом совета, но в 1460 году, став папой, он издал зловещую буллу «Exsecrabilis» («Достойный проклятия»), в которой угрожал отлучить от церкви всякого, кто посмеет апеллировать к собору. Преемники папы считали, что соборы почти так же опасны, как турки.