что достаточно просто сообщить мне об этом. А одолжений я не приемлю. Как и насмешек.

– Простите, князь, – смутилась Катерина. – Я не хотела вас обидеть. А шрамы… Так они и у папеньки имеются. Так что этим меня не испугать. Давайте не будем ссориться.

– Я не в обиде, – кивнул Шатун. – Просто предпочитаю ясность в любых отношениях. Что просто в знакомстве, что в дружбе. Интриг мне и по службе хватает.

– Руслан Владимирович, дозвольте еще один вопрос? – осторожно спросила девушка.

– Конечно.

– Почему вы никогда не улыбаетесь?

– Больно, – вздохнул Руслан, указывая на свое лицо. – Мышцы сильно повредило.

* * *

Из Краснодара они выехали через три дня. Личный врач князя Тарханова, осмотрев полковника, подтвердил диагноз своего коллеги из столицы и указал Вяземскому, воду какого именно источника ему надлежит пить и в каком порядке. Выезд полковника, теперь уже с сопровождением казаков, двигался не спеша, что приводило Катерину в ужасное расстройство. Ну не умела она долго сидеть на одном месте. Горячая, порывистая девушка все время порывалась куда-то бежать, ехать или скакать. Усидеть на одном месте долго ей было просто невыносимо.

Сопровождавший их выезд Шатун тоже был не сильно рад такому медленному продвижению, но держал себя в руках, старался погрузиться в обеспечение режима секретности при перевозке полученных от князя документов. Прятать что-то от казаков было бессмысленно. Сундук в фургон они и грузили. Но о его содержимом было известно только Руслану и самому князю. Бойцам шатун сказал, что по его просьбе Тарханов закупил кое-какие химикаты для очередной серии опытов. Этого оказалось достаточно. Вся команда парня знала, что Руслан постоянно занимается всякими опасными экспериментами, и потому химикаты, необходимые для этого, требуют особых условий хранения. В общем, меньше знаешь, крепче спишь. Именно по такой схеме казаки отнеслись к огромному, тяжеленному сундуку. Сказали погрузить, погрузили. Скажут выгрузить, выгрузят. А с остальным пусть командир сам разбирается. Он для этого по заграницам учился.

В общем, особых опасений у парня режим сохранения секретности не вызывал. Осталось придумать, где именно этот сундук спрятать. Поначалу Шатун решил было завезти его в мастерскую и сунуть под один из стеллажей. Но потом, вспомнив, что работа с нитроглицерином это своего рода рулетка, передумал. Рванет взрывчатка, и сгорят бумаги синим пламенем. Так что придется искать или изобретать какой-то тайник. Само собой, самым удобным было бы упрятать сундук в строящемся доме. Но там на данном этапе постоянно крутятся разные люди, а сам Руслан бывает в доме от случая к случаю. Так что, пока стройка не закончится, этот вариант тоже отпадает. На стоянке парень забрался в фургон и, осмотрев навешанный на сундук замок, задумчиво хмыкнул. Сковырнуть этого монстра было проще, чем воды попить. Механизм был крупным, грубым и ненадежным. Так и не придя к какому-то конкретному решению, Шатун выбрался из фургона и с ходу наткнулся на стоящего у фургона Романа.

– Ты чего суетишься, княже? – удивился следопыт, осматривавший колесные ступицы транспорта.

– Да химикаты свои проверял. Не приведи господь, разольется чего, беды не оберемся, – вздохнул Руслан. – Чего тут? – кивнул он на ступицу.

– Скрипеть начала, зараза, – скривился казак. – А скрип этот за версту услышать можно. Может, малость жира бараньего растопить, за залить до дому?

– Тогда поднять его надо, и колесо провернуть несколько раз, чтобы жир по всей ступице размазать, – подсказал Шатун.

– Сделаем. Вон, жердиной навалимся, да поднимем, – нашелся следопыт.

– Добре, делайте, – кивнул Руслан, заметив, что к ним направляется Катерина.

– Руслан Владимирович, мы что, будем ночевать прямо в поле? – удивленно поинтересовалась девушка.

– В степи, сударыня, – поправил ее Руслан. – Увы, постоялых дворов на нашем пути не имеется. Так что придется потерпеть. Зато завтра днем уже будете в городе.

– А вы, когда в Краснодар ехали, тоже так ночевали? – тут же последовал вопрос.

– Всякое бывало, – пожал Шатун плечами. – Но в этот раз ехали без остановок. Рысью шли, чтобы коней не запалить.

– Ночью? – еще больше изумилась Катерина.

– Мы привычные. Можем и ночью, – хмыкнул Шатун, глядя, как казаки обихаживают коней.

Где-то в ночи прозвучал долгий волчий вой, и девушка, услышав его, зябко поежилась.

– Не бойтесь. Нас много, так что близко они не подойдут, – поспешил успокоить ее Руслан.

– Я не волков боюсь. Я за лошадей беспокоюсь, – вздохнула Катерина. – Сорвутся, придется пешком отсюда уходить, весь скарб бросив.

– Не сорвутся, – отмахнулся Руслан. – Казаки мои люди опытные. Не в первый раз в степи ночуют. К тому же мы еще и караул выставим.

– Думаете, что можете предусмотреть все на свете? – поддела его девушка.

– Все не можем, но мы стараемся, – отшутился Руслан.

Между тем казаки уже развели костер и, подвесив над ним котелок, принялись варить кулеш. Второй котелок, для чая, уже дожидался своей очереди. Тащить за собой полевую кухню Руслан счел особым видом извращения. Провести сутки в седле, питаясь сухим пайком, ни для него, ни для его бойцов не было никакой проблемой. Полоски пряного вяленого мяса и сухари имелись в ранце у каждого. Как и небольшой глиняный горшочек с медом, вместо сахара. Крышки этих горшочков прижимались к самим горшочкам при помощи кожаной прокладки и системы металлического запора, так что потерять продукт никто не опасался. Для семейства полковника слуги развели отдельный костер, и вскоре Катерину позвали ужинать. Руслан уже привычно уселся на седло рядом со своими бойцами и, получив от кашевара миску кулеша, с удовольствием запустил зубы в сухарь. Поужинав, он попил чаю и, поднявшись, не спеша обошел лагерь, проверяя, как расставлены посты. От своего костра его окликнул полковник.

– Присаживайтесь, князь, – предложил Вяземский, указывая на полено, брошенное рядом с костром. – Я смотрю, вы в походе со своими казаками из одного котла пищу принимаете.

– Всегда так было, – равнодушно пожал парень плечами.

– Я не в укор, князь. Наоборот. Признаться, меня это зрелище порадовало. Это означает, что вы со своими солдатами близки и цените их, – одобрительно проворчал полковник. – Было время, я и сам так же поступал. Потому и ценили меня в армии. Да только любовь нижних чинов не приносит ни уважения начальства, ни продвижения по службе.

– Так всегда бывает, – кивнул Руслан. – Мы с вами, господин полковник, люди военного времени. Когда идет война, кто-то должен рисковать жизнью, чтобы защитить свою землю. А в мирной жизни мы слишком неудобны. Говорим, что думаем, спину перед начальством не гнем. Но мне грех жаловаться. Карьера моя, можно сказать, состоялась. Для нашей службы мое звание и чин это уже величина. Дальше только кабинетная работа, а ее я терпеть