Шатун. – Я через него кое-какой инструмент и станки заказал. Похоже, привезли. Странно, что ты его не знаешь.

– Можно подумать, что я в той лавке покупал чего, – хмыкнул граф. – Тут себя бы прокормить, а не украшения покупать.

– А вот снобизм в нашем с тобой деле, господин майор, весьма опасен, – наставительно произнес Руслан. – Не забывай, что в подобные места часто ходят люди, которые желают другим пыль в глаза пустить. Так что знакомство с ним может быть весьма полезно. И не надо рассказывать мне, что ты дворянин, офицер и так далее. Знаю. Все знаю. Но надо, Миша. Надо, – закончил он, повторив последнее слово едва не по слогам.

– Так я и не спорю, – задумчиво кивнул Рязанов. – Знаешь, я все чаще стал забывать, что ты не от мира сего, и что там, у вас, подобные вещи давно уже возведены в ранг постулатов. Иногда это становится для меня настоящим откровением.

По негласному договору, они с Михаилом старались не касаться обстоятельств, по которым Руслан оказался в этих местах, чтобы случайно, увлекшись, не проколоться где-то на людях. Но вот так, в разговоре тет-а-тет, граф иногда возвращался к этой теме. В его сейфе уже скопилась пачка исписанных Русланом листов бумаги солидной толщины, но все изложенное там тщательно перерабатывалось самим майором и только после отправлялось по инстанциям.

– А что за станки? – нарушил граф затянувшееся молчание.

– Токарный, сверлильный, всякий инструмент к ним, да и просто инструмент для мелких работ, – коротко пояснил Шатун.

– Решил в ювелиры податься? – поддел его майор.

– Решил первые образцы нового оружия сам до нормы доводить, – усмехнулся Руслан в ответ. – Так проще. Сделал один рабочий образец и после Митричу в работу отдал. Тогда не придется к нему каждый божий день бегать.

– Чего опять задумал? – быстро спросил Рязанов.

– Ручку хочу сделать, с которой чернильница будет не нужна. Со стальным пером. А то тем, что тут вместо нормальной ручки, только злейших врагов убивать.

– Интересно, – удивленно протянул майор. – А еще что?

– Вот когда придумаю, тогда и расскажу, – усмехнулся Шатун.

– Руслан, я же не из пустого любопытства интересуюсь, сам понимаешь. Просто ты можешь задумать делать такие вещи, о которых тут еще и не слышали. А это лишнее к тебе внимание.

– Его и так хватает, так что хуже уже не будет, – отмахнулся Руслан. – Но я тебе обещаю. Прежде, чем пускать что-то в обиход, сначала покажу тебе.

– Хорошо. И кстати, раз уж тебе пока нечем заняться, через два дня очередной прием в городской управе. Мы приглашены. Оба.

– Опять? – едва не взвыл Шатун. – Да сколько же можно.

– Сказано ж тебе. Зима. Людям скучно. Вот они и придумывают себе развлечения, – ехидно усмехнулся граф.

– Это сколько угодно, но не за наш же счет, – продолжал возмущаться Шатун. – Если они бездельники, то мы-то с тобой на службе.

– Не нуди, – осадил его майор с улыбкой. – Знаю, что ты местное общество не шибко жалуешь. Признаться, я и сам от него не в восторге. Но положение обязывает. Это можно сказать, подтверждение того, что все в порядке и обыватель может спать спокойно.

– В том смысле, что если уж господа офицеры смеют развлекаться, то остальным сам бог велел? – ехидно уточнил парень.

– Вот, понял, наконец, – в тон ему отозвался майор. – И вообще, в твоем положении изображать из себя бирюка не самый умный ход.

– Это ты о чем? – не понял Руслан.

– Сам говорил, папаша тебе фамилию оставил такую, что иной готов за оружие схватиться. Вот и будем исправлять это потихоньку. Я не шучу. Сам подумай. Который уже раз на приеме будешь, а еще ни разу ни у кого ничего не спросил.

– Думаешь, заметят? – с сомнением поинтересовался Руслан.

– Уверен, – твердо кивнул граф.

* * *

На приеме Руслан был при полном параде. В белой черкеске и со всеми орденами. Рязанов в своем мундире, но также с орденами и кобурой револьвера на поясе. Государство все еще находилось в состоянии войны, и потому они оба, как боевые офицеры, просто обязаны были иметь при себе оружие. Их появление в бальном зале городской управы вызвало среди собравшихся серьезный ажиотаж. О награждении их очередными орденами никому не сообщалось, поэтому полный Георгиевский бант на груди обоих офицеров вызвал удивление, уважение и даже зависть. Многие тут же припомнили, что Руслана из похода привезли с перевязанной головой, и большинство свитских тут же кинулось выяснять подробности. Шатун, понимая, что простым «угу» тут не отделаешься, сразу принялся напускать на себя таинственный вид и многозначительно надувать щеки. К его огромному удивлению, приехавший на воды полковник с дочерью тоже были тут. Хотя, если вспомнить, что об устройстве полковника в городе беспокоился сам князь Тарханов, то такое приглашение было вполне понятно. Проходя по залу, приятели вежливо здоровались с местными, знакомились с приезжими и дружно делали вид, что безумно рады видеть столь блестящее общество. Когда они добрались до угла, где стояли ломберные столики, собравшиеся там пожилые господа дружно отложили карты и принялись задавать офицерам вопросы. Полковник Вяземский, не спеша надев на нос пенсне, внимательно осмотрел награды на мундирах приятелей и, задумчиво хмыкнув, одобрительно проворчал:

– Сразу видать, не паркетные шаркуны.

Выскользнувшая из-за спин мужчин Катерина, увидев офицеров, сначала настороженно замерла, а после, радостно улыбнувшись, аккуратно пробралась к отцу. Взяв его под руку, девушка осторожно сняла с него пенсне и, развернув к его креслу, негромко попросила:

– Папенька, вы бы воздержались от игры, а то начнете волноваться, а после опять живот заболит.

– Так скучно же, Катюшка, – смущенно оправдывался полковник. – Ты не беспокойся. Я по маленькой ставить стану. Так, только для интереса. Что, не веришь? – прямо спросил он, заметив скептический взгляд дочери.

– Вы, господин полковник, играете, как воюете, – ехидно отозвалась девчонка. – Будете атаковать, пока в пух врага не разобьете. Или пока войска не кончатся. Так что, папенька, ежели хотите, чтобы я от вас отстала, дайте мне ваше портмоне.

– Вот дожил, – делано возмутился полковник. – Родная дочка кошелька лишает, – негромко бурчал он, доставая из кармана бумажник и протягивая его Катерине.

– Вот, извольте, господин полковник. Здесь пятьдесят рублей. Их вы можете проиграть, пропить или вообще на веселых девиц потратить. А все остальное у меня побудет, – лукаво улыбаясь, заявила девушка, протягивая отцу несколько купюр.

– Избаловал я тебя, Катюша, – покрутил полковник головой. – Совсем отца не почитаешь. Это ж надо? Кровному родителю про веселых девиц говорить.

– Сами виноваты, папенька, – не осталась девица в долгу.

– Это чем же? – удивился Вяземский.

– А