перевоплощениям. В тот раз он ответил мне, что у его бенефактора был учитель, но не сказал кто.

– Его обучил тот очень таинственный маг, который опекает нас, – кратко ответил дон Хуан.

– Что это за таинственный маг? – спросил я.

– Бросивший вызов смерти, – сказал он и посмотрел на меня в ожидании вопроса.

Для всех магов партии дона Хуана бросивший вызов смерти был очень живой фигурой. Они утверждали, что бросивший вызов смерти был магом древности, которому удалось дожить до сегодняшнего дня благодаря тому, что он манипулировал своей точкой сборки и заставлял ее сдвигаться в определенных направлениях и в определенные участки своего общего энергетического поля. Такой маневр позволял ему сохранить осознание и жизненную силу.

Дон Хуан рассказал мне о соглашении, которое было заключено между бросившим вызов смерти и видящими его линии несколько столетий назад. Он оказывал им различные услуги в обмен на витальную энергию. В соответствии с этим соглашением они считали его своим опекуном и называли «арендатором»[6]. Дон Хуан объяснил, что маги древности были замечательными знатоками в умении перемещать точку сборки. Занимаясь этим, они открыли потрясающие вещи о восприятии, но они же убедились, насколько легко это может перейти в отклонение от правильного пути. Случай с «бросившим вызов смерти» был для дона Хуана классическим примером такого заблуждения.

При каждом удобном случае дон Хуан любил повторять, что если точка сборки сдвигалась кем-либо, кто не только видел, но еще и имел достаточно энергии для того, чтобы привести ее в движение, то она могла скользить внутри светящегося кокона в то положение, куда ее направляют. Ее свечения было достаточно, чтобы воспламенить нитевидные энергетические поля при соприкосновении с ними. Результирующее восприятие мира оказывалось таким же полным, как обычное восприятие повседневной жизни, но отличным от него. Поэтому при перемещении точки сборки решающее значение имеет трезвость[7].

Продолжая свою историю, дон Хуан сказал, что он довольно быстро оправился от первоначального замешательства и стал думать, что старик, который спас ему жизнь, на самом деле был молодым человеком, который лишь маскировался под старика. Но однажды молодой человек опять стал неотличим от старого Белисарио, которого встретил дон Хуан вначале. Он и женщина, которая, как думал дон Хуан, была его женой, упаковали дорожные сумки, и тут словно ниоткуда возникли двое улыбающихся мужчин с упряжкой мулов.

Дон Хуан смеялся, наслаждаясь этой историей. Он сказал, что, пока погонщики нагружали мулов, Белисарио отвел его в сторону и сообщил, что они с женой вновь вынуждены маскироваться. Он опять был в роли старого человека, а его прекрасная жена – в роли толстой сварливой индианки.

– Я был так молод и глуп, что верил только очевидному, – продолжал дон Хуан. – А несколько дней спустя я снова стал свидетелем его невероятного перевоплощения из немощного старика лет семидесяти или больше в молодого энергичного мужчину лет двадцати пяти и поэтому поверил его рассказу о том, что он лишь притворялся старым. Его жена тоже превратилась из сердитой толстой индианки в стройную молодую женщину. Женщина, конечно же, не превратилась тем же способом, что и мой бенефактор. Он просто подменил ее. Конечно, я мог бы все это заметить тогда же, но мудрость всегда приходит к нам болезненно и понемногу.

Дон Хуан сказал, что старик уверил его, что рана его уже зажила, хотя сам он еще чувствовал себя не вполне здоровым. Затем он обнял дона Хуана и искренним прерывающимся голосом прошептал: «Ты так понравился чудовищу, что оно освободило меня и мою жену из плена и берет тебя в качестве своего единственного слуги».

– Я бы посмеялся над ним, – сказал дон Хуан, – если бы тут же из комнаты чудовища не раздались глубокое звериное рычание и пугающий грохот.

Глаза дона Хуана сияли от удовольствия. Я хотел остаться серьезным, но тоже не смог сдержать смех.

Белисарио, понимая испуг дона Хуана, многословно извинился за неожиданный поворот судьбы, который освободил его и поработил дона Хуана. Он с отвращением щелкал языком и проклинал монстра. Со слезами на глазах он стал перечислять все обязанности, которые монстр возлагал на своего слугу. Когда же дон Хуан начал протестовать, он по секрету сообщил ему, что убежать отсюда нельзя, потому что чудовище обладает непревзойденными познаниями в колдовстве.

Дон Хуан спросил у Белисарио совета, нельзя ли предпринять хоть что-нибудь. И Белисарио пустился в пространные объяснения относительно плана действий, который был бы пригоден в том случае, если бы речь шла об обычном человеческом существе. В человеческой ситуации мы можем составлять планы и делать прогнозы, и если на нашей стороне будет удача да плюс еще изобретательность и знание ситуации, то мы можем добиться успеха. Но перед лицом неизвестного, каковым является ситуация дона Хуана, единственный шанс на выживание – это молча согласиться и принять ее.

Белисарио чуть слышно прошептал дону Хуану, что для уверенности в том, что чудовище больше не будет преследовать его, он собирается уехать в штат Дуранго изучать магию. Он спросил дона Хуана, не хочет ли тот присоединиться к ним. И дон Хуан, совершенно перепуганный этим предложением, сказал, что не хочет иметь ничего общего с ведьмами и колдунами.

Дон Хуан расхохотался и сказал, что даже воспоминание о том, как его бенефактор должен был наслаждаться этим розыгрышем, доставляет ему удовольствие.

Особенно когда он сам, вне себя от страха и возмущения, без раздумий отбросил любезное предложение заниматься магией, заявив: «Я индеец. Я с детства ненавижу и боюсь колдунов».

Белисарио обменялся со своей женой взглядами, и его тело затряслось. Дон Хуан понял, что он тихо плачет – очевидно, от боли, которую причинил ему его отказ. Его жена утешала его, пока он, казалось, не успокоился.

Когда Белисарио и его жена собирались уходить, он обернулся и дал дону Хуану еще один совет. Он сказал, что монстр ненавидит женщин, и поэтому дону Хуану следует позаботиться о том, чтобы заменить себя другим мужчиной, потому что пройдет несколько лет, пока чудовище позволит ему хотя бы выходить из дома. Монстр любит добиваться от своих рабов преданности или, по крайней мере, покорности.

Это было выше сил дона Хуана. Он пал духом, заплакал и сказал Белисарио, что никто не сможет сделать его рабом. Он всегда может покончить с собой. Старик был очень тронут отчаянием дона Хуана и признался ему, что у него была такая же мысль, но увы, монстр оказался способным читать его мысли и мешал ему покончить с собой каждый раз,