по обе стороны улицы и гадала, не заполонили ли их такие же монстры. Если это было так...

Девушка вспомнила, почему она вообще приехала сюда. Она не смогла сегодня никому дозвониться сюда. Кому бы она нее звонила, слышала в трубке либо бесконечные длинные гудки, либо ее перебрасывало на голосовую почту. Соседи, друзья, службы... как будто все население внезапно исчезло.

Или было убито.

Она поняла, что им нужно убираться отсюда. Уезжать немедленно, и девушка поспешила обратно в дом. Вбежав в открытую входную дверь, она собиралась позвать мать, но замерла на пороге с открытым ртом от сковавшего ее ужаса.

Элис Кэмпбелл не было там, где она ее оставила.

Хизер на мгновение перестала дышать. Казалось, что стены сжимаются вокруг нее, душит, как темное одеяло, плотно натянутое на лицо. Затем она услышала тяжелые шаги, доносившиеся со стороны кухни, и повернулась в ту сторону. Сжав ладони в кулаки, девушка сотрясалось в бессильной ярости.

Ты снова оставила револьвер в машине, тупица!

Большая тень легла в комнату, и другой монстр прошел через арку в гостиную.

Он был похож на Квазимодо на стероидах, громадная горбатая тварь. В его большой волосатой правой руке, похожей на куриное крыло, было что-то, что Хизер сначала приняла за трость своей матери.

Но при ближайшем рассмотрении бледная тонкая штука оказалась обрубком руки.

Существо усмехнулось, затем поднесло конечность ко рту и оторвало зубами кусок плоти. Хизер закричала. Тварь проглотила кусок руки ее матери и засмеялась. А потом двинулась к ней.  

Глава 8

Существо, смотрящее на него сверху вниз, имело большую круглую голову, по форме напоминающую тыкву, но его серые черты были бесконечно страшнее любого Фонаря Джека, который Майк Гарретт когда-либо видел. Лысый череп был покрыт сетью выпуклых вен, которые имели слабый розоватый оттенок. Глаза светились ярким зеленым цветом. Сдвоенные пустые отверстия зияли там, где на человеческом лице находился нос, а рот ощетинился сотнями игольчатых зубов.

Я сплю, - подумал Майк.

Он действительно ощущал легкое головокружение, словно в наркотическом опьянении. Казалось, что все чувства приглушены. Низкий шум, который он сначала принял за звук из другой комнаты, оказался шумом его собственного дыхания.

Майк почувствовал слабые болезненные уколы где-то в области головы, но в дурмане едва ощущал их.

Он закрыл глаза, и даже эти ощущения стали исчезать.

Затем какая-то шальная мысль прервала его погружение в глубокое бессознательное состояние, заставив его открыть глаза.

Как я могу засыпать во сне?

Туман в голове немного рассеялся, но он по-прежнему ощущал странный дурман, возможно, навеянный тем существом с серой головой-тыквой. Паника охватила его.

Майк попытался подняться, но что-то удерживало его.

Первой мыслью было, что его парализовало, но нет, он ощущал свои конечности, и мог ими слабо шевелить. Парень пытался сдержать прилив паники, чтобы рационально проанализировать ситуацию. Он снова закрыл глаза и сосредоточился только на физических ощущениях. Потом сжал ладони в кулаки и изо всех сил попытался поднять их, но не смог. Такое же сопротивление Майк почувствовал, когда попытался поднять ноги. Какие-то путы – кожаные ремни? – удерживали его на столе.

Наркотический туман продолжал рассеиваться по мере того, как очищался его разум, и вскоре он определил, что помимо оков на конечностях его лоб пересекал широкий ремень, не дававший ему не только поднять голову, но и даже повернуть ее в какую-либо сторону.

Майк открыл глаза и вздрогнул при виде тыквоголового существа, наклонившегося ближе; его раздутая голова склонилась в одну сторону, а глаза пульсировали еще более ярким зеленым цветом. В его взоре он уловил искру садистского восторга, скрывающуюся под личиной любопытства. В его походке было что-то такое, что навело Майка на мысль об ученом-исследователе, изучающем воздействие нового весьма токсичного химиката на лабораторную крысу.

Яркий отблеск чего-то над существом привлек внимание Майка. Это была огромная, блестящая, овальная штука, свисавшая с потолка с высоты около ста футов. Майк зажмурился на мгновение, затем снова открыл глаза, немного очистив зрение. Он сразу же понял, что его первоначальное восприятие было ошибочным (потолок был высоким, но всего около двадцати футов), и ту же пожалел, что стал видеть отчетливее.

То, что свисало с потолка, оказалось очень большим зеркалом. В нем отражалась большая комната, заставленная столами, похожими на операционные. Большинство столов были пусты, но на нескольких лежали обнаженные люди, привязанные к ним. Их одежда лежала маленькими кучками рядом со столами. Возле каждого стола с людьми копошились такие же существа, как и то, что изучающее глазело на Майка. Возле каждого стола стояли тележки, наполненные сверкающими инструментами. Дрожь отвращения пробежала по его телу, когда он начал различать более мелкие детали. Черепа большинства пленников были вскрыты, их мозг обнажен. Только Майк и азиат на столе слева от него, пока что избежали трепанации черепа. А так же они с ним были единственными, кто были еще одеты.

У Майка свело живот, но он продолжал изучать отражение кошмара в зеркале и увидел, что те, у кого черепа были вскрыты, все еще были живы. Во главе каждого стола - включая тот, к которому был привязан Майк, стоял неизвестный ему агрегат - черная, громоздкая штука с множеством проводов, торчащих по бокам. Концы проводов - электроды, как предполагал Майк, были вмонтированы в открытый мозг подопытных. Время от времени один из тыквоголовых касался агрегата, вызывая у людей различные реакции. Реакция, казалось, зависела от того, в каком месте они касались механизма, что было странно, потому что Майк не мог разглядеть ничего, похожего на кнопки, переключатели, ручки или какие-либо элементы управления.

Существо прикоснулось в одном месте к агрегату, и у мужчины на столе мгновенно возникала эрекция. Касался его в другом месте, и человек начинал смеяться. Еще в одном – и подопытный начинал рыдать. Эти твари определенно проводили какие-то исследования, но с какой целью? Ему было интересно, испытывают ли эти странные существа какие-либо человеческие эмоции и чувства, в частности сострадание, и если да,