появилась вновь, — вот что сообщили ученые, работая над эдическим пространством, полученным Альбертом Д., вторым пилотом с «Сардинии», — заявила Эрлика Д. в разговоре с Энтони Д., — вы можете что-нибудь объяснить, профессор? Мы потеряли нашего сотрудника, разбудить Жана и Альберта мы не можем, Янус исчез, а по последним данным астрофизиков, и вам, должно быть, об этом хорошо известно, тело X как в воду кануло. Каковы последствия такого явления — трудно предсказать…

Профессор долго молчал, раздумывая над словами Эрлики Д… Она была дочерью его лучшего друга, погибшего при странных обстоятельствах на Луне. И, хотя он и не одобрял выбор профессии Эрлики, ученый знал ее с детства и по-отечески был привязан. К тому же, в Эрлике он видел человека с высокими идеалами, поэтому и не отказывал в советах как своему собственному ребенку.

— Я, Эрлика, располагаю информацией не больше твоего и думаю, что скоро станет все на свои места, но как скоро, я не знаю. В полученном пространстве можно было почерпнуть, расшифровать информацию, какую душе угодно. Полагаю это сомнительный и, более того, не научный подход у вашего, как его там… Альберта…?

— Вот как? Тогда как все это объяснить?

— А как можно объяснить гибель твоего отца, Эрлика?

— Вы же знаете, что это закрытая тема, зачем ворошить прошлое…

— Вот видишь, ты сама отказалась от поисков правды, почему же в данной ситуации любая версия «эдического пространства» кажется тебе последней истиной в инстанции? Эрлика, куда девалась твоя способность сомневаться, так нравившаяся мне с твоих детских лет?

— Не знаю, профессор, мне кажется, что я никогда не была ребенком и никогда не сомневалась ни в чем и ни в ком.

Казалось, что профессор вглядывался в душу Эрлики, так был проницателен его взгляд.

— Послушай, Эрлика, ты когда-нибудь наблюдала лица людей, несущихся в прозрачных летающих карах и беседующих между собой. Со стороны картина выглядит очень смешной. Люди похожи на рыб, то и дело открывают рот, гримасничают и размахивают руками, но при этом тебе ведь кажется со стороны, что что-то не так. И если бы ты не знала, что странное поведение принято, и безмолвное открывание рта означает целый мир звуков для них, но не слышных тебе, ты бы, наверное, воспринимала происходящее совсем по-другому. А тебе продолжает казаться, что сейчас люди вот-вот лопнут от натуги открывать рот, но этого не происходит. У тебя возникает вопрос: «Почему именно этот аппарат у них предназначен для самого «главного» — приема воды и пищи, а используется для передачи информации?» И хочется сказать им: «Не открывайте рта, ведь информацию можно передать и без таких огромных затрат энергии». Но они по-прежнему продолжают принимать пищу и «извергать» несносные звуки создаваемой информации…

Эрлика задумалась над словами профессора. Этот человек мог в каждой беседе заставить думать ее по-другому, как бы «поднимаясь» над ситуацией. И она была очень признательна за это.

— Мы погибнем? — спросила девушка, и, в ее черных глазах появились слезы, — жаль, что я так мало сделала в жизни.

Эрлика подошла к аквариуму с экзотическими рыбками и прислонилась щекой к прозрачному пластику. Она вглядывалась в другой мир по ту сторону воздушного пространства, в водную стихию, в своеобразный маленький рай…В эту минуту Эрлика обращалась к своим внутренним кровоточащим язвам души, доставшимися ей по наследству от предыдущих воплощений. Она хотела надеяться на всю силу своего духа, что язвы будут исцелены, и будущее воплощение принесет куда больше мира и покоя в окружающую красоту Земли. Ее «горнило», как казалось ей, извергая потоки неустойчивой, живо трепещущейся материи, ни на йоту не преобразило мир вокруг, хотя это отнюдь не так. Она как центр собственной вселенной не ощущала движения вокруг себя, будучи глубоко погруженной в занятие залечивания своих язв, которые, как назло, продолжали прогрессировать и отравлять своим смрадом ее внутренний мир, но в этот самый миг, который бывает в жизни каждого человека, незыблемые постулаты ее гордой души наконец рухнули.

Она продолжала вглядываться в пространство аквариума, и казалось, что с ней ничего и не произошло, но душа ее преобразилась. Пройдет несколько дней, и весь организм Эрлики ощутит на себе изменение, произошедшее в этот момент, но сейчас безысходность по-прежнему владела девушкой. Напряжение ее души было настолько сильным, что, повернувшись в сторону профессора, она едва удержалась на ногах.

— Я должна возвращаться на Землю, дорогой ученый. Спасибо за разговор. Кажется, я знаю, что теперь делать.

Эрлика подошла к Энтони Д. и поцеловала его в щеку.

— Береги себя, девочка, — в ответ на поцелуй сказал профессор и погладил ее по голове.

Эрлика медленно направилась к выходу. У самой двери она оглянулась, произнеся: «Прощайте, профессор…».

Энтони Д. еще долго смотрел вслед Эрлики, думая о том, что насколько же эгоистичными могут быть отношения между людьми, а ведь не придется жить вечно, и умирать все равно здесь, или на Земле, или в каком-нибудь другом уголке вселенной, но все равно умирать в окружении этой красоты, женского начала во всем сущем. Ты пожелаешь ощущать только приятное и вспоминать одну лишь красоту. Но красота эгоистична, эгоистична по отношению к окружающим формам, в которых она проявляется в виде жизни и, более того, она быстротечна, а значит и существованию твоему приходит конец, и тогда кажется, что что-то не доделал, не до думал, но перед тобой все та же красота, явленная здесь, в Этой Вселенной, чтобы напоминать об угасании твоей жизни. Да пребудем в мире и согласии с эгоистической красотой, дабы не узреть ее извращенных форм, приводящих ко всеобщему увечью наших душ. Явленная миру красота должна быть безупречной — вот начало, под девизом которого стоит строить будущую реальность.

15

— Наконец-то ты и попался, — и Жан схватил Януса правой рукой за шкирку. Кот скорчил недовольную мину, однако подчинился такому насилию.

— Где ты был все это время, Янус? — спросил Альберт и погладил кота по голове.

— Где он был? Гулял по своим делам, — ответил за своего питомца Жан, и продолжал, — эх, ты, серая морда, и как тебе не стыдно.

Жан посадил кота себе на плечо, и путники двинулись дальше, к таинственным светящимся точкам