Такая сладкая, такая беспомощная… Давно я настолько дико не сходил с ума. Давно я так жадно не желал девочку. Маленькую, нежную с роскошными формами. Четвёрочка. Упругая. На вкус, как топлёное молоко. Самое интересное, что действительно, грудь Лилии была натуральной.

Это была точка невозврата.

Конец.

Я сорвался. Я рехнулся.

Я чуть было не порвал её. Лишь кровь, стекающая по бёдрам во время резких толчков привела в чувство. Так бы точно насквозь проткнул.

Уютная, тёпленькая и такая тесная.

Я взял её несколько раз.

Я не мог насытиться.

Не мог остановиться!

Во время второго оргазма я был более нежным. Целовал её алые губы, шею, волосы, которые пахли цветами… и двигался. Сначала плавно. Толчком за толчком. Толчок за толчком… А затем, когда близился час эйфории, набирал скорость.

Она то стонала, то похныкивала. Иногда даже припадала к моим губам, льнула к груди в поисках защиты. Не думаю, что ей было дико больно. Да, было. Но не настолько сильно, как было бы неприятно без волшебной таблеточки, что я бросил красотке в пойло.

– Цветочек! Мой нежный, аленький цветочек! – шептал малышке на ушко, ритмично сжимая ягодицы. Жаль она не вспомнит. Я ведь давно уже никого так трепетно не лелеял. Забыл, какого это. Дарить женщинам комплименты, восхищаться ими. Я сам будто нажрался до галюников, нахлебавшись того дурацкого «лимонада», да отупел. Крышу снесло капитально.

Идиоты! Они мне точно что-то в пиво подмешали. Оттого и озверел, придурок. Да перестарался… Целка она. Нежнее стоило бы быть. Но я не думал в тот момент мозгами, а думал членом, мать его.

Ммм… А девочка приятно пахнет. Что аж кругом голова.

Она пахнет невинностью. Цветами. Самой скромностью.

Так как она… вот так должны пахнуть настоящие девушки.

Я нюхал ее волосы, жадно, как конченный психопат. Облизывал её бархатное тело, продолжая вбиваться, до самых яичек, до упора, восхищаясь её тугой девочкой. Сжимал до синяков пышные формы и посасывал сладкие сосочки.

Мать твоюююю! Ну почему мне так хорошо?

Затрахаю её! До одури! Клянусь, млять!

Не хочу отпускать. Подсел как на дозу.

Моя маленькая, тесненькая, вкусненькая дурь.

Жаль, что завтра мы друг друга забудем.

Может ты вообще меня не вспомнишь. Буду только рад.

Такому кретину не место в твоём хрупком сердечке.

Я страшный человек, дорогая. Лучше тебе не знать насколько сильно страшный.

Кирилл

Ночь пронеслась на одном выдохе. Обнял её, прижал к себе. Она спала.

На всякий случай проверил дыхание. Всё хорошо. И выдохнул, пропустив через пальцы роскошные волосы малышки цвета солнечных лучей.

Глянул на часы – пора валить. Ещё раз смачно поцеловал её губки, лизнул сосочек и шлепнул по упругой сладенькой попке. Накрыв одеялом спящую красавицу, принялся быстро одеваться.

Посмотрел на неё в последний раз, сердце что-то неприятно кольнуло. И кровь эту увидел, размазанную на пододеяльнике. М-да. Не хорошо так поступил с маленькой. Может быть если знал, что девочка она? Отказался от спора.

Хрен знает.

Ладно уже. Я может услугу крошке сделал, что от плёнки избавил. Если бы она знала кто я такой! Описалась бы от радости. Кипятком. Сам Большаков её осчастливил. Надо же! Для нее это честь. Быть оттраханной миллионером.

– Надеюсь, ты встретишь своего принца, лапочка. Не держи зла. Не знал, что ты невинна. – Шепнул на прощанье, поморщившись при виде крови, застыв возле двери. – И этот принц будет самым лучшим происшествием в твоей жизни. А меня забудь. Я зло. Я чудовище. Я никогда не сделаю тебя счастливой. Неполноценный неудачник… Со мной ты никогда не станешь мамой. Прощай. – Чуть тише добавил. – Прости.

Она вздрогнула. Замычала. Но глаза не открыла.

Тяжело ей сейчас будет. Приходить в себя. Головная боль, рассеянность, потеря памяти. И… потеря ещё кое-чего очень важного.

Снова я наплевал на внутреннее жжение в области груди, хоть и чувствовал, что не надо вот так вот оставлять девчушку одну.

А с другой стороны…

Сама виновата.

В следующий раз станет умнее.

Мама не научила, что хлебать алкоголь из рук незнакомца – чревато и опасно.

Я получил, что хотел. Сомневаюсь, что после того, что я с ней сделал, у нас с ней что-то получится. Чтобы милашка не сдала меня бабуинам в погонах, а те, в свою очередь, журнашлюшкам, я оставил в её ногах огромный букет из ста одной розы и короткое послание:

«Спасибо за потрясающий вечер».

Это было моё алиби.

Утром из-за наркотика в коктейле она ничего не вспомнит. А увидев букет, у неё проснуться тёплые воспоминания, словно мы переспали по взаимному согласию.

Такой нескромный подарок скрасит её обиду.

Надеюсь, что мы больше не увидимся.

Она не найдёт мой номер. А значит, поймёт, что наша связь была не более чем приятным сексом на одну ночь.

Такие букеты с одинаковыми записками я оставлял каждой бабе, которую имел ради спора с друзьями.

Оставлял и забывал их имена.

Только хранил в телефоне альбом из фоток своих опробованных трофеев, когда фотографировал их спящими после ночи грязного и изощренного секса.

А после, хвастался друзьям, и они отваливали мне бабки за выигранный спор.

Сегодня я внёс в этот альбом ещё одну фотку, подписав прямо на снимке

«Лилия. Девственница. Самое охрененное, что у меня когда-либо было».

Сама нежность. И имя такое нежное, цветочное… Лилия.

Осторожно отворил дверь, выскользнул в холл, мысленно пожелав ей удачи и скорейшего восстановления.

***

Я неполноценный мужчина. И это бесило. Поэтому я был зол на жизнь и на всех женщин. Я их презирал. Они вили из меня веревки, унижали и насмехались.

Особенно бывшие жены.

Я им языки хорошо так подрезал, чтобы молчали.

Да угрожал. Да за шею хватал.

Но иначе никак.

Кто тут авторитет?

Репутация превыше всего.

Ненавижу, когда меня унижают. Меня это задевает.

Не потерплю такого неучтивого отношения к себе. Никогда! И ни от кого!

Я перфекционист. И не буду связывать свою судьбу с кем попало. Моя избранница должна быть идеальна во всём. Роскошна, сногсшибательна, из богатой и обеспеченной семьи.