Франсуа зашептал сильнее:

«Святой Архангел Михаил, вождь небесных легионов, защити нас в битве против зла и преследований дьявола. Будь нашей защитой! Да сразит его Господь, об этом мы просим и умоляем. А ты, предводитель небесных легионов, низвергни сатану и прочих духов зла, бродящих по свету и развращающих души, низвергни их силою Божию в ад. Аминь!»

Граф перекрестился…

В это время его жена, закрыв глаза и подняв голову к небу, тоже усилено молилась.

«Радуйся, Дева Мария, полная благодати, с тобой Господь, благословенна ты в женах, и благословен плод чрева твоего Иисус. Святая Мария, Матерь Бога, молись за нас грешных, даже и в час смерти нашей! Аминь!»

К Женевьеве подошел палач. Выглядел он весьма колоритно. Обнаженный и загорелый мускулистый торс. На груди — большой золотой крест на простой шнуровке. На руках — красные длинные перчатки с раструбами. На теле — фартук как у мясника и тоже красного цвета. Кровавый зловещий цвет разбавляли коричневые штаны и высокие башмаки на шнуровке с загнутыми носками. Лицо «мясника» было скрыто под красной маской с прорезями для глаз. Он взял женщину под локоть и подтолкнул к здоровенному чурбану. Затем требовательно, но не сильно, нажал рукой сверху на ее красивое плечо: мол, опускайся на колени, приговоренная.

«Я люблю тебя Франсуа!» — крикнула в последний раз Женевьева. — «Прощай!!! И помни обо мне!!!»

От этого отчаянного и пронзительного крика у людей пошли аж мурашки по телу. И многим сразу стало жаль графиню: ведь гибнет она за свою единственную и неповторимую любовь. Может зря они на нее так ополчились? Может напрасно ее осуждали и злословили в ее адрес?

Бедняжка!

Палач уже посильнее и настойчивее надавил на плечо графини, и женщина на этот раз подчинилась. Присев на колени мадам-убийца откинув рукой свои длинные волосы с прелестной шеи, покорно положила свою прелестную головку на плаху. Помощник поднес палачу длинный двуручный меч с остро оточенным клинком. Пальцы палача крепко вцепились в массивную деревянную рукоятку… Кругом наступила зловещая тишина — публика замерла в немом ожидании.

И вот кульминация казни.

Взмах мечом!

Удар!..

И прекрасная женская головка, оставляя за собой кровавую дорожку, покатилась по помосту. Обезглавленное тело упало набок и зафонтанировало обильной кровью, оно жило еще секунд тридцать.

Народ разом ахнул…

Франсуа де Сез, прикрыв рукой глаза, в ужасе отвернулся. Скупая слеза предательски скатилась по щеке. Ему было, несомненно, жаль жену. Так как она его любить, наверное, никто и никогда не будет любить. Это точно. Но с другой стороны он испытал и огромное облегчение. Слава богу, что не его голова попала под меч слепой Фемиды! А ведь могла! Если бы Обертэн вовремя не изобличил его супругу в злодеяниях, то тогда сегодня не голова бы Женевьевы отлетела со стуком на помост, а — его. И еще один положительный момент был у этой казни: теперь уже никто не станет убивать его прелестных фавориток, и граф будет спокойно и без опаски наслаждаться их приятным обществом. И свои адюльтерные дела можно будет совершать практически в открытую, без всяких тайных ухищрений и конспирации. Он — вдовец и этим все сказано! Но самый главный положительный итог в смерти жены был заключен в следующем. То, что Женевьева убивала его возлюбленных — это еще полбеды. Хотя все эти смерти могло лишить его головы, но не в этом суть. Беда была бы в том и, причем реальная, что если бы графиня съедаемая ревностью и ненавистью в какой-то момент передумала умерщвлять девушек, а взялась бы за самого Франсуа! Вот тут бы было весело! Что бы она ему приготовила для отправки его на аудиенцию с Всевышним. Яд? Кинжал? Удавку? Или наемного убийцу — Жана? К счастью этого не произошло. Спасибо господу за милость! И спасибо Полю Обертэну, что он докопался до истины. В следующий раз, когда граф поедет в Париж по делам, то непременно заедет к Обертэну и еще раз — луидорами — поблагодарит сыщика за чудесное спасение.

Вот так печально закончила свою жизнь ревнивица и убийца Женевьева де Сез. Ирония судьбы, но… сейчас ее памятник стоит в Париже, как символ одновременно и верности и ревности.

Точная дата открытия мышьяка не известна. Но в первый раз он упоминается в трудах Диоскорида в I веке н. э. Затем встречается в записях Зозимоса (IV век н. э.) греческого писателя Олимпиодоруса (V век н. э.). В VIII веке арабский алхимик Гебер получил трехокись мышьяка. В 1250 году немецкий алхимик Альберт фон Больштедт сумел получить свободный металлический мышьяк. В 1760 г. француз Луи Клод Каде получил первое органическое соединение мышьяка, получившее известность как «жидкость Каде». В 1775 г. Карл Вильгельм Шееле получил мышьяковистую кислоту и мышьяковистый водород; в 1789 г. Антуан Лоран Лавуазье признал мышьяк самостоятельным химическим элементом. Элементарный мышьяк — это серебристо-серое или оловянно-белое вещество, в свежем изломе обладающее металлическим блеском. Но на воздухе он быстро тускнеет. Мышьяк — единственный металл, у которого температура кипения при нормальном давлении лежит ниже точки плавления.

В сознании многих слова «яд» и «мышьяк» идентичны. Так уже сложилось исторически. Многим известны рассказы о ядах Клеопатры, о ядах Локусты (Это Древний Рим). Отравляющим зельем Локусты пользовалась императрица Агриппина, устраняя своих мужей и политических соперников. А в Среднее века в Италии искусной отравительницей и изобретательницей ядом была Лукреция Борджиа.

Обычным орудием устранения политических и прочих противников яд был также в Средневековье. В Венеции, например, при дворе держали профессиональных отравителей. Они использовали для выполнения заказов разные отравляющие соединения. Но именно мышьяк был главным компонентом почти всех ядов. Ведь мышьяк не имеет ни вкуса, ни цвета, ни запаха.

Мышьяком англичане в 1821 году отравили великого Наполеона Бонапарта. Мышьяк незаметно подкладывали Наполеону в пищу. Причем, подкладывали небольшими порциями. Когда концентрация яда в организме стала критической, произошло смертельное отравление. Заказчик — французский король из династии Бурбонов — Людовик XVIII. Он опасался за свой трон, который мог отнять неугомонный Наполеон. (Вспомним бегство пленного полководца с острова Эльба и взятие им на сто дней власти во Франции). Организатором убийства Наполеона считается граф де Монтолон. Английский вельможа был заинтересован в убийстве Бонапарта еще и по другой причине, сугубо личной: по завещанию императора в случае его внезапной кончины граф получал бы крупную сумму денег.

Интересно, что в своем завещании Наполеон написал слова, которые тогда потрясли Европу: «Я умираю от руки английской олигархии и нанятого ею убийцы». Будучи не в силах отомстить заточившим на острове его англичанам, он обвинил их в своей преднамеренной смерти.