«Колдануть еще разок» я, конечно, мог, но что делать, если нам встретится еще один такой же, а я уже весь истрачусь на первого? Определить усталость в келото было легче легкого: в какой-то момент ты просто теряешь возможность двигаться. В Искусстве это правило действовало так же: энергия едина, нельзя сначала махать до одурения мечом, а потом, когда устанешь, взять и переключиться на магию. Усталость заставляет забывать о той «второй» памяти, в которой хранится заклинание. Чем больше истощение, тем сложнее добиться нужного уровня сосредоточения.

– Нет. Нужно что-то придумать такое…

– Что?..

– Что-то.

– Понятно.

– Может, заманить его куда-нибудь? – Вмешалась Кесса. – Когда он разгонится, то мгновенно остановиться точно не сможет.

– Куда? Кроме этих скал не видно ничего…

– Держись!

Нас опять тряхнуло, но в этот раз никто не сорвался. «Носорог» попал по дереву вскользь. Мощное тело завертело волчком и унесло куда-то в темноту. Не было сомнений: он скоро вернется.

– Заманить – это, наверное, наш лучший шанс, – сказал я. – Надо посмотреть, что там наверху. Отскочить, в случае чего, успею…

– Да, я думаю, что скорей всего успеешь… – Мик сделал участливое лицо. Если бы он мне еще удачи пожелал, я бы на него точно обиделся.

Спрыгнув, я первым делом подпрыгнул. Каким-то образом сумев меня заметить, «носорог» сократил длину разбега втрое. Приземлившись, я кинулся вслед чудовищу: лучше было не давать ему разогнаться.

Едва перестав кувыркаться, мощное тело бросилось ко мне. Я увернулся во второй раз. Проскальзывая под серой тушей, я ощутил на себе мощную волну жара. Внутри него что-то кипело.

Я ринулся вверх по склону. Если бы гора была достаточно высокой и крутой с другой стороны, скинуть «носорога» вниз было бы отличным решением.

Я двигался очень быстро, почти на пределе возможностей, но скоро почувствовал, что меня настигают. Пришлось прыгнуть: тяжелая тень ухнула в сторону, но я слишком неудачно оттолкнулся. Сердце ушло в пятки, когда я понял, что не вижу, куда приземляюсь. В сумраке, и на такой скорости, глаза почти полностью отказывались служить. Как бы мне самого себя с горы не сбросить… Пронесло!

Скала встретила меня – не слишком дружелюбно, но все лучше, чем скатиться кубарем с километровой горки. Куда же я попал? Зрение отказало: неужели небо совсем перестало светить? Постарался напрячь ощущения, но это не помогло: «тепла» вокруг было чрезвычайно мало. Пещера? Вроде похоже – темнота и ветер в спину. Вдруг я почувствовал новую угрозу – впереди себя. Метрах в двадцати сформировался яркий огонек «тепла» – что-то живое. Хозяин пещеры?

Не успел я оценить степень опасности, как ощущения кольнули сразу и спереди, и сзади. Кто-то перекрыл вход – «носорог» или нет, но я оказался окружен. Размышлять было некогда: я бросился вверх и спустя долю секунды врезался в потолок.

Подо мной раздался ГРОХОТ. Спустя мгновение звук отнесло куда-то в глубь пещеры. На этот раз по ушам ударило даже сильнее. Гром метался меж камней не меньше минуты. Потом все стихло.

Наконец я смог упасть на пол. Именно упасть, а не спрыгнуть: держаться за потолок – не то, что легко дается.

В конце концов я поднялся. Прислушался. Тихо…

– Чучело, ты живое? – осторожно позвал я в темноту. Учитывая, что и снаружи от света в глазах совсем не рябило, здесь мрак был кромешным.

Я подождал – ответа не последовало. Осторожно ступая, я продвинулся в глубь пещеры метров на тридцать. Ветер, дувший в спину, в этом месте круто сворачивал вниз – впрочем, я и сам ощущал, что дальше идти не стоит.

Остановившись, я стал рыться в карманах. В конце концов отыскался лот, и я бросил его вперед. Разумеется, как монета стукнулась о дно, я не расслышал. И очень этому обрадовался.

Спустя час.

– Давай еще грибов.

– Куда? И так голова уже кружится.

– Не нравится – не нюхай, – возразил Кессе Мик.

– Да ладно тебе, Кесса. – Я был согласен с Миком. – Сейчас покоптим немного – за милый мой пойдет.

– Оно выглядит неестественно, – сказала девушка, – пенится, пузырится…

– Зато пахнет как!

Мик был прав. Несмотря на внешний вид полужидкой блевотины, пахли грибы просто отлично. Я имею в виду те грибы, что кипели в котелке, а не те, которыми топили костер. Вторые, хоть и грели прилично, зато дымили безжалостно. И те, и те росли на стенах пещеры, в которой мы решили заночевать. Одни были зеленого цвета, а вторые… тоже зеленого, только выглядели менее съедобными. В общем, здесь было почти уютно.

– Вкусно… – Мик заманивающе посмотрел на Кессу.

– Ну, и пожалуйста. – Когда Кесса достала из своей сумки увесистый кусок приготовленного мяса «крупноротого лягуха», которого мы несколько дней назад всем отрядом кромсали в течение нескольких часов, я думаю, на нее обиделся даже Олм.

Все спали. Я, конечно, сторожил. Впрочем, я и не жаловался… ну, почти. Я имею в виду – это ведь не считается, если ты жалуешься у себя в голове?

– Черта? – Впервые за последнее время место ночевки было достаточно надежным, чтобы попробовать пообщаться с тетрадкой. – Черта?

Кое о чем я хотел его спросить. Мне выпала спокойная минутка, и голова тотчас же заполнилась мыслями. На самом деле это было одно из моих самых любимых занятий: думать – не обязательно о чем-нибудь полезном и умном, скорее, мне просто нравился процесс. Он стоял на почетном втором месте.

– Черта?

Э-э… может, его вконец вырубило, пока я с ним не разговаривал?.. О! Я неожиданно вспомнил кое о чем. Взяв тетрадку за краешек, другим углом я ткнул ее в еще тлеющие угли.

– Черта?

«Я не слышу…»

– А что ж откликаешься тогда?

«Не помню…»

– Ну-у, – протянул я, – опять завел. Давай уже без этих твоих провалов, ладно? Скажи-ка мне лучше: вот ты привидение древнее, а про келото знаешь. Оно, конечно, тоже не вчера появилось, но все же: тебе про него откуда известно? Может, ты что-нибудь про этого… э-э… Оттори Бей Зина знаешь?

«Нет, имя не известно. Келото – гизкское слово. Означает переход из менее естественного состояния в более естественное состояние. Теперь мы можем общаться мысленно, тебе не обязательно говорить. Попробуй позвать меня мысленно».

И он замолчал.

– Чего?!

Признаюсь, я втупил. У тетрадки раздвоение личности? Или вообще там внутри не один призрак маринуется?

– Черта? – позвал я.

Ответа не было.

– Черта! – я попробовал требовательнее. Итог тот же.

Общаться мысленно? И зачем? Это привидение начало меня раздражать.