— Уильям, посмотри, что у меня есть! — Сияя от счастья, она сунула ему под нос пушистый комочек.

— Это Келли. Поздоровайся, Келли! — Она взяла собачку за лапу и помахала Уильяму. Щенок негромко, но возмущенно залаял. Илейн рассмеялась. Еще несколько часов назад этот смех казался Уильяму неотразимым, но теперь… Рядом с Курой Илейн казалась ребячливой.

— Милый маленький щеночек, Лейни, — несколько натянуто произнес он. — Но мне пора идти. Твой отец хочет поехать домой, а значит, у меня много работы. — Он показал на грузовые повозки, которые нужно было разгрузить и зарегистрировать.

Илейн кивнула.

— Да, а мне, наверное, нужно позаботиться об этой Куре. Красивенькая, конечно, но в остальном очень скучная.

Джорджи пришел к такому же выводу после того, как на протяжении всей дороги в поместье «Слиток» пытался завязать разговор с Курой. Девушка родилась на овечьей ферме, поэтому он начал с животноводства.

— И сколько же овец сейчас в Киворд-Стейшн? — спросил он, но Кура не удостоила его даже взглядом.

— Около десяти тысяч, Джорджи, — ответила вместо нее Гвин. — Но это число постоянно колеблется. И с тех пор как появились рефрижераторные суда и сделали возможным экспорт мяса, мы все больше и больше сосредоточиваемся на крупном рогатом скоте.

Кура и бровью не повела. Но она ведь маори, а потому, несомненно, захочет поговорить о своем народе.

— Я правильно произнес kia ora? — поинтересовался Джордж. — Ты ведь наверняка бегло говоришь на языке маори, Кура?

— Да, — односложно ответила она.

Джордж продолжал ломать голову. Кура красива, а красивые люди, вероятно, больше всего любят говорить о себе.

— Кура-маро-тини — необычное имя, — произнес юноша. — У него есть какое-то значение?

— Нет.

Джордж сдался. Он впервые заинтересовался девушкой, но, судя по всему, это безнадежный случай. Если он когда-нибудь женится, то только на девушке, которая будет с ним разговаривать, и неважно, как она выглядит!

Флёретта, вскоре после этого устроив чаепитие, тоже не преуспела в выборе темы для разговора. Кура вошла в дом, окинула довольно простую мебель — О’Киф поручили сделать ее местным столярам, вместо того чтобы заказывать из Англии, — неопределенным, но однозначно немилостивым взглядом и с тех пор даже рта не раскрыла. Время от времени она бросала жадные взгляды на стоявший в углу салона рояль, но была воспитана слишком хорошо, чтобы просто подойти к нему. Вместо этого она принялась с недовольным видом грызть печенье.

— Тебе нравится печенье? — поинтересовалась Флёретта. — Илейн сама его испекла, правда не для нас, а для своего друга… — Она подмигнула дочери, которая, впрочем, все еще была полностью поглощена подаренным ей щенком.

Гвинейра вздохнула. В принципе, подарок пришелся к месту, но с учетом того, что она хотела свести кузин поближе, он становился скорее помехой.

— Да, спасибо, — ответила Кура.

— Хочешь еще чаю? После такого путешествия тебе наверняка хочется пить, а зная твою бабушку, в дороге у вас был только черный кофе и вода, как на перегонах скота. — Флёретта рассмеялась.

— Да, пожалуйста, — ответила Кура.

— И каково твое первое впечатление от Квинстауна? — Флёретта отчаянно пыталась сформулировать вопрос так, чтобы на него нельзя было ответить ни «да», ни «нет, спасибо», ни «да, пожалуйста».

Кура пожала плечами.

Немного больше повезло Хелен, которая чуть позже приехала вместе с Рубеном. Он заехал за ней и привез в поместье, как только она освободилась от дел в отеле.

Теперь она вела довольно оживленную беседу с Курой о музыке, о пьесах, которые она разучивала на фортепьяно, и любви к различным композиторам. При этом внешность девушки не произвела на Хелен ни малейшего впечатления; она разговаривала с ней совершенно естественно. Поначалу, похоже, Куре это показалось странным, но потом девушка оттаяла. К сожалению, никто больше не мог поддержать выбранные ими темы, так что Куре, в принципе, и в этот раз удалось убить какой бы то ни было разговор за столом. Кроме Илейн, которая была занята собакой, всем было смертельно скучно.

— Может быть, ты что-нибудь споешь нам? — наконец предложила Хелен. Она чувствовала нарастающее напряжение, по крайней мере со стороны Флёретты и Гвин. Джорджи уже сбежал в свою комнату, а Рубен, похоже, предавался каким-то юридическим размышлениям. — Илейн могла бы тебе подыграть.

Илейн прилично играла на фортепьяно. В музыкальном плане она была более одаренной, чем Гвинейра, для которой музыкальное воспитание в Уэльсе было сущей мукой. Хелен уже многие годы обучала Илейн и гордилась своими успехами. В этом и крылась причина ее предложения: чтобы Кура не возомнила, будто все остальные новозеландцы полные невежды в вопросах культуры.

Илейн с готовностью поднялась. А вот у Куры на лице было написано недоумение, и, когда Илейн сыграла первые такты, она скривилась от ужаса, поскольку Келли включилась в процесс и принялась подвывать на самых высоких нотах. Остальным собравшимся пение щенка показалось очень забавным. Илейн смеялась до слез, но на всякий случай заперла собаку в другой комнате. Конечно же, Келли принялась душераздирающе лаять в соседней комнате, мешая своей юной хозяйке сосредоточиться. Наверное, именно поэтому Илейн несколько раз ошиблась. Кура закатила глаза.

— Если ты не против, я лучше сама себе буду аккомпанировать, — заявила она.

Илейн показалось, что она стала меньше ростом, как и тогда, когда Кура вышла из полукаретки. Но потом упрямо запрокинула голову. Пусть кузина забирает рояль себе! Тогда она, по крайней мере, сможет заняться Келли.

Музыка, которая донеслась после этого сквозь закрытые двери, заставила Илейн сжаться еще сильнее: никогда прежде рояль не звучал столь великолепно. Ни ей, ни даже бабушке Хелен не удавалось добиться такого звучания. Должно быть, дело в ударах или в том, что Кура играет с душой; ответа Илейн не знала. Ясно было одно: она никогда не сумеет играть вот так, даже если будет учиться всю жизнь.

— Пойдем на улицу, — прошептала она своей собачке. — Пока она не запела. На сегодня с меня достаточно совершенства и безупречной красоты.

Она попыталась думать об Уильяме и его поцелуях в бухте у озера. И, как обычно, настроение у нее улучшилось. Он любит ее, он любит ее… Сердце Илейн пело, соревнуясь с голосом Куры.

— Как она тебе?

Терпение Гвинейры выдержало непростое испытание, прежде чем удалось остаться наедине с Хелен. Но к этому времени закончилось не только чаепитие, но и маленький ужин в семейном кругу, детей отослали спать. Илейн и Джорджи добровольно ушли после ужина, Кура тоже была рада возможности уединиться. Она объявила, что ей еще нужно написать письмо — и Гвинейра не могла себе представить, что она напишет мисс Уитерспун о ее семье.

Хелен отпила вина. Она любила бордо, которое Рубен регулярно заказывал из Франции. Слишком много лет своей жизни она обходилась без таких удовольствий.