— Что ты хочешь услышать? Насколько Кура красива? Это ты и так знаешь. Как музыкальна? Это ты тоже знаешь. Проблема лишь в том, что она и сама знает это очень хорошо.

Гвинейра улыбнулась.

— Ты совершенно права. Она ужасно заносчива. Но что, к примеру, с ее голосом? Его действительно хватит, чтобы петь в опере?

Хелен пожала плечами.

— Последний раз я была в опере сорок пять лет тому назад. Что я могу сказать? Что говорит ее учительница? Она ведь должна разбираться.

Гвинейра закатила глаза.

— Мисс Уитерспун брали на работу не в качестве учителя музыки. На самом деле она должна была дать всем детям в Киворд-Стейшн приличное школьное образование. Но, судя по всему, я крупно ошиблась с этой девушкой. Видишь ли, она из очень хорошей семьи. Первоклассное воспитание, пансионат в Швейцарии… на бумаге это выглядело очень привлекательно. Но потом ее отец ввязался в какую-то сделку, лишился всего состояния и выбросился из окна. И внезапно маленькой Хизер пришлось заботиться о себе самостоятельно. К сожалению, она никак не может примириться с этим. И не успела она появиться, как стала вбивать Куре в голову все те глупости, что были в голове у нее самой.

Хелен рассмеялась.

— Но она ведь должна была учиться музыке. Кура играет потрясающе, а голос у нее… что ж, видно, что она училась.

— Мисс Уитерспун брала в Швейцарии уроки пения и игры на рояле, — поведала Гвин. — Сколько это продолжалось, я не спрашивала. Я слышала, как она жаловалась, что этого мало, что она уже почти ничего не может дать Куре. Но все, что имеет отношение к музыке, Кура впитывает подобно губке. Даже Марама говорит, что ей уже ничему не научить девушку, а ведь она, как ты знаешь, тохунга.

Марама была известной среди маори певицей и музыкантшей.

— М-да, тогда, наверное, его хватит для оперы. Консерватория пошла бы Куре на пользу. Возможно, в этом случае она наконец стала бы одной из многих, ее перестали бы так боготворить все, с кем она сталкивается.

— Я ее не боготворю! — возмутилась Гвин.

Хелен улыбнулась.

— Нет, ты ее боишься, а это еще хуже! Ты живешь в постоянном страхе, оттого что этот ребенок может учудить что-то, что приведет к утрате Киворд-Стейшн…

Гвин вздохнула.

— Но я ведь не могу действительно послать ее в Лондон.

— Это лучше, чем в объятия какого-нибудь мальчишки-маори, который будет марионеткой Тонги. Посмотри на это с такой точки зрения, Гвин: даже если Кура уедет в Лондон и выйдет замуж в Европе, она останется наследницей. И если Киворд-Стейшн ее не интересует, она не станет продавать поместье — по крайней мере пока ей не понадобятся деньги. А денег у вас ведь хватает, правда?

Гвинейра покачала головой.

— Мы могли бы платить ей очень щедрую ренту.

Хелен кивнула.

— Так сделайте это! Если она выйдет замуж там, за океаном, карты, конечно, придется сдать по новой, но это не так опасно. Если она не угодит в руки какому-нибудь обманщику, игроку или мошеннику, если ее муж не станет накладывать лапу на ее землю в Новой Зеландии, на поместье, которое, к слову, приносит ежемесячный доход. То же самое — ее дети. Если кто-то из них почувствует призвание стать фермером, то пусть приезжает. Однако, может быть, они предпочтут взять деньги и вести чудесную жизнь.

Гвинейра закусила губу.

— Это значит, что нам пришлось бы постоянно обеспечивать приток средств, — а позже Джеку, если он возьмется управлять фермой. Мы не сможем позволить себе плохих времен.

— Но, судя по твоим рассказам, Джек растет способным фермером, — заметила Хелен. — Как у них отношения с Курой? Она ничего не будет иметь против, если фермой будет управлять он?

Гвин снова покачала головой.

— Джек ей безразличен. Как и все остальное в мире, что нельзя перенести на нотную бумагу.

— И отлично! Я бы на твоем месте перестала слишком долго размышлять над тем, что, как и почему может случиться, если дела на ферме вдруг пойдут плохо. Тебе не стоит постоянно готовиться к худшему. Никто ведь не говорит, что Кура обязательно будет зависеть от ваших переводов. Она может стать всемирно известной звездой оперы, которая будет купаться в деньгах. Или сделает ставку на внешность и выйдет замуж за князя. Я не могу себе представить, что эта девочка всю жизнь будет кормиться из вашего кармана. Для этого она слишком красива и самоуверенна.

В ту ночь Гвинейра долго лежала без сна, размышляя над советами Хелен. Возможно, то, что она до сих пор столь категорично отрицала планы Куры, и в самом деле было неправильным. Если подумать, тут действительно нет ничего, что держало бы Куру в Киворд-Стейшн. И если планы Тонги потерпят поражение, она сможет продать ферму, когда достигнет совершеннолетия. До сих пор Гвин не задумывалась об этой возможности, но Хелен, всегда обладавшая здравомыслием, заставила ее взглянуть на вещи по-новому. Ее опекунство над Курой закончится во вполне обозримом будущем, и тогда Киворд-Стейшн будет во веки вечные зависеть от прихоти молодой женщины.

Когда настало утро, Гвин уже приняла решение. Об этом нужно будет поговорить с Джеймсом, но если передать ему аргументы Хелен, он придет к такому же выводу.

Кура-маро-тини Уорден еще никогда не была так близка к исполнению своих желаний, как в этот ясный и прекрасный осенний день, когда на ужин в поместье «Слиток» пришел Уильям Мартин.

В первый вечер с Гвин и Курой Рубен О’Киф страшно скучал — и не имел желания повторять этот опыт в ближайшее время. Впрочем, они ненадолго останутся в поместье «Слиток»; для временного проживания этот дом был слишком уединенным, особенно для тех, кто никогда не ездил верхом! Хелен подготовила комнату для подруги и ее внучки, и Гвин вскоре собиралась переехать к ней. Первые дни визита, как всегда, были посвящены общим интересам. Илейн хотела продемонстрировать Гвинейре свои успехи в верховой езде. Ей не терпелось дать бабушке проехаться на Баньши и услышать ее мнение о своей любимой кобылке. Что касается Флёретты, то она обсудит с Гвин все вопросы относительно Киворд-Стейшн и Холдона. Рубен не возражал против таких разговоров между женой и тещей, а Илейн и подавно. С самого приезда Гвин она только и говорила о том, чтобы покататься на жеребце, которого привезла бабушка, — по крайней мере в те моменты, когда не была занята своей новой собакой. Когда Кура-маро-тини молчала, Илейн принималась болтать, и Рубен приходил в ужас от перспективы ужина с двумя подростками, один из которых мрачен, а второй решительно слишком возбужден. Но затем он встретил в магазине Уильяма, прилежно занятого регистрацией нового товара, и ему в голову пришла блестящая идея, как устроить все наилучшим образом.

Его молодой бухгалтер и, что вполне вероятно, будущий зять вчера весьма оживленно беседовал с этой Курой. Кроме того, он уж постарается, чтобы Илейн не болтала исключительно о собаках и лошадях; Уильяму ни до того, ни до другого дела не было, это Рубен уже успел выяснить. И в присутствии молодого человека Илейн разглагольствовала только на темы, которые были приятны Уильяму. Флёретта возмущалась по этому поводу, однако Рубену это казалось полезным. Настолько полезным, что около полудня он разродился приглашением, после того как Уильям практически в одиночку и при этом блестяще справился с титаническим трудом по регистрации и определении на полки всех новых товаров.