Ну что ж, этот мальчик, который принес доски, – он сюда потом пришел, и хотя он был очень юным, я не стал прогонять его, ведь ему и в самом деле необходимо было выпить – этот парень положил доски, и тут из угла, откуда-то из-за труб выскочила мышь, а за ней гнался дракон. Вероятно, это была новая мышь. Дракон не гнался за ней, как кот (так он обычно преследовал добычу), но прыгал по полу, царапая когтями доски и судорожно взмахивая крыльями. При каждом третьем прыжке он выпускал струю пламени в один фут длиной.

Мышь бросилась за груду досок, дракон последовал за ней. Парень, который принес материалы, пострадал от огня – у него появилась дыра в брюках, в которую кулак можно было просунуть; потом он удалился, решив, что самым лучшим местом для него может оказаться бар Гавагана. Что случилось дальше, я вам рассказать не могу; но насколько можно догадаться, мышь заползла в щель между досками, а дракон поджег их, пытаясь поджарить добычу.

Как бы то ни было, когда мистер Мердок вернулся с коробкой, полной живых мышей, его квартира была охвачена огнем и пожарные лили в окна воду и рубили своими топорами вещи – в общем, расчудесно проводили время. Нет, все было в порядке, потому что мистер Мердок застраховал свое имущество. Но дракон-то застрахован не был! Когда мистер Мердок вошел в дом, то, Богом клянусь, не нашел и следа этой твари. Может, зверь сгорел, может, его смыло водой, может, он сбежал в ресторан Фэйрфилда – он не имеет ни малейшего представления. А теперь – Абарис возвращается из Бруклина, а у мистера Мердока нет его дракона, есть только коробка с мышами, которых он держит, надеясь, что дракон вернется.

Так что теперь этот Абарис проклянет его, и каким будет это проклятие – не ведаем ни я, ни он. Нет, мистер Мердок, извините меня, но я сегодня вечером больше не стану вам смешивать «Двойной зомби».

– …так утверждает этот парень Доннелли, – сказал мистер Витервокс, размахивая бокалом мартини под носом юного мистера Джефферса, – что древние египтяне и древние предки народа майя, должно быть, явились из одного места, и эта самая Атлантида – единственное место, откуда они могли явиться.

– Что такое? – удивился доктор Бреннер, разглядывавший чучело совы над баром. – Уж не хотите ли вы сказать, что поверили древнему лепету Доннелли?

– Вы имеете в виду, что это не новая книга? – удрученно произнес Витервокс.

– О Боже, конечно нет! Она вышла в восьмидесятых и теперь может одурачить разве что людей, которые полагают, что произведения Шекспира написал Бэкон. – Бреннер обратился к бармену: – Мистер Коэн, я от таких вещей слабею. Мне нужен сазерак, чтобы восстановить силы.

– Но сами подумайте, – воскликнул Витервокс, – должно же быть какое-то объяснение всем этим легендам о наводнениях и о странах, которые исчезли под водой.

– С тем же успехом можно изучать историю на основе Книги Откровения, – твердо произнес Бреннер. – Континенты сдвигаются лишь на долю дюйма в год. Нельзя придумать средство, как опустить целую горную цепь в Центральной Атлантике на две или три мили ниже уровня моря, основываясь на истории, которую поведал Платон. Атлантида просто никогда не существовала.

– Я тоже раньше так думал, – сказал молодой человек с белокурыми волосами, которые, казалось, завивали в дорогой парикмахерской.

– А теперь не думаете? – поинтересовался Бреннер, раздраженно дернув головой.

Тут вмешался Витервокс:

– Скажите, мистер… Я ведь вас где-то видел?

– А если не видели, то лишь потому, что вы смотрели в другую сторону, мистер Витервокс. Я работаю в справочном отделе общественной библиотеки. Моя фамилия Китинг, – с некоторым смущением добавил он.

Потом представились все остальные, и мистер Коэн снова начал разливать напитки. Витервокс спросил:

– Вы и в самом деле знаете об Атлантиде, мистер Китинг? Вы согласны с тем, что пишет Доннелли?

– Нет, все не так, как у Доннелли, нет. Здесь я согласен с доктором Бреннером. Но, возможно, я и впрямь знаю о какой-то Атлантиде или о чем-то подобном. Недавно в библиотеке случилось занятное происшествие, и после этого я начал сомневаться во многих вещах. Не то чтобы я хотел вам возражать… – он сделал примирительный жест в сторону доктора Бреннера, – … но давайте я лучше вам расскажу. Вы помните начальника справочного отдела, мистера Местора?

– Это пожилой джентльмен с цветком в петлице, знающий все и обо всем? – уточнил Витервокс.

***

Да, это он. Его звали Лабан Местор, но мы в библиотеке всегда называли его Мафусаилом. Он был старейшим сотрудником; служил там тридцать с чем-то лет, но был еще довольно подвижен и выглядел примерно на пятьдесят пять. Я уверен, что он был одним из лучших работников справочной службы во всем мире, если речь шла об истории, географии, языке или философии. Справки по научно-техническим дисциплинам его не занимали, он старался при первой возможности передавать подобные вопросы кому-нибудь другому. Но все, что касалось сферы его интересов, мистер Местор держал у себя в голове. Даже самые мелкие, незначительные факты.

Я помню, однажды кто-то пожелал уточнить подробности о банде американских преступников по фамилии Тейеры. Спросили старого Местора, и он, не моргнув глазом, ответил: «Да, да… Их повесили в Буффало, штат Нью-Йорк, в 1825-м, во время визита Лафайета». Он не нашел никаких справочных сведений, подтверждавших это; пришлось написать в Буффало. Оказалось, Местор был совершенно прав.

Вот так он обычно и действовал. Местор очень много знал, превосходно разбирался в книгах, но настоящая библиотека была у него в голове. А я сам работал в техническом отделе.

У Местора была еще одна занятная особенность, и она напрямую связана с тем, что произошло, – по крайней мере, мне так кажется. Я уверен, что он жил один; сомневаюсь, что у него вообще была когда-то семья. Ну, когда у него бывали выходные, он не беседовал с другими учеными стариками, как вы могли бы подумать. Ему нравилось общество молодых людей. Он частенько прогуливался с кем-то из нас и опрокидывал по рюмочке-другой. Ему нужен был собеседник. Как только он заходил с кем-то в бар, то тут же заказывал себе пару порций и начинал рассказывать истории. Совершенно потрясающие. Я бывал здесь с ним несколько раз. Когда Местор смочил горло, он удивил даже мистера Коэна.

***

Мистер Коэн спросил:

– Это был высокий старик с большими бровями и с отрубленным суставом на большом пальце, так, мистер Китинг?

– Да, это он, – ответил Китинг. – Еще у него было что-то вроде бельма, как будто он непрерывно удивлялся тому, на что смотрел.

– Несомненно, он, – подтвердил мистер Коэн. – Я помню, он однажды сказал что-то об Ирландии. Я спросил, откуда ему это известно, и он ответил, что объехал озера Килларни на двухколесной коляске.

***

Да (продолжал Китинг), именно так он и действовал. Особенно когда бывал навеселе. Все сведения, которыми он делился, были личного характера. Истории, которые он рассказывал, случались с кем-то еще, но он узнавал об этом, так сказать, на месте происшествия. Я помню, как он заговорил об управлении парусным судном у подветренного берега во время ночного шторма. Я спросил, откуда ему все это известно. Он объяснил, что в молодости три года плавал с китобоями в Гренландию. Я потом проверил его описание по «Якорю Кеджа», и, насколько мне удалось разобрать, он оказался прав, как всегда. Но именно этот рейс китобоев и вавилонская табличка заставили нас составить список.