– Как так? – удивился Гуров.

– А очень просто. Он всегда с адвокатом приходил. Что тут скажешь – имеет право. Вот этот адвокат у нас на опросах в основном и разговаривал. Сам Проскурин разве что «нет» или «да» изредка вставит. Да и то на адвоката поглядывает – мол, правильно ли? Так что личное впечатление очень неопределенное, сами можете судить.

Услышав об адвокате, Лев сразу понял, что «мохнатая лапа», на которую намекал Рудецкий, здесь, скорее всего, даже и не понадобилась. Опытный и достаточно изворотливый юрист всегда сможет подобрать аргументы, чтобы выгородить своего клиента по такой труднодоказуемой статье, как мошенничество. Если деловая документация оформлена как следует, нет ничего удивительного, что с этой стороны к Проскурину не подобраться.

– Документы по этой его фирме ты изучал? – спросил он.

– Само собой! – с чувством воскликнул Мишин. – Ночами сидел. Все эти их бухгалтерские проводки и экономические выкладки во всех деталях и подробностях проштудировал. Только результат, к сожалению, все тот же. Хотя и сама фирма там несколько раз переоформлялась и даже меняла название, да и вообще невооруженным глазом видно, что дело здесь нечисто, но все изменения произведены в полном соответствии с действующим законодательством, и, что называется, поживиться там совершенно нечем.

– А что с этим отелем во Владимире? Один-то он все-таки построил.

– С отелем тоже все в полном порядке. Именные облигации, которые оформлялись как займ на его строительство, полностью погашены, и в соответствии с условиями договора займа гостиница перешла в долевую собственность, о чем имеются соответствующие документы.

– Могу я их посмотреть? – поинтересовался Лев. – Видишь ли, этот мой знакомый, который просил меня навести справки, он тоже на собственность рассчитывал. Вложил хорошие деньги, получил вот такую же именную облигацию и сидит теперь, любуется на нее.

– Документы? – как-то нерешительно проговорил Мишин. – Впрочем, если вас бумажный вид устроит, то конечно. В компьютере быстрее было бы, но он мне сейчас, честно говоря, нужен.

– Меня любой вид устроит, – заверил полковник. – Мне главное – понять, по какой схеме происходило это переоформление.

Мишин открыл большой шкаф, стоявший в кабинете, и, покопавшись некоторое время на самой нижней его полке, извлек оттуда пухлую папку с делом.

– Вот, – облегченно выдохнул он. – Здесь финансовая часть. Описание и ксерокопии. Если есть время, можете сейчас посмотреть, а некогда, так я и с собой могу дать. Вам – могу.

– Не нужно, – отказался Гуров, не желая вынуждать юного коллегу с первых шагов нарушать инструкции. – Я посмотрю сейчас. Не помешаю тебе?

– Нет, что вы! Пожалуйста, присаживайтесь. Вот сюда, за стол.

Устроившись за небольшим столиком у окна, Гуров углубился в чтение дела. Григорий, следуя его примеру, тоже поспешил уставиться в свой компьютер, и вскоре в кабинете воцарилась сосредоточенная рабочая тишина.

Не без усилий вникая в разнообразные формы финансовой отчетности, полковник после почти часового напряжения умственных сил выяснил для себя довольно интересные подробности о распределении прав собственности на владимирский отель.

Оказалось, что Васильев Дмитрий Степанович, проживающий в городе Владимире и, если верить словам Рудецкого, входящий в плеяду городских чинов, первым сделал достаточно крупный вклад, чтобы претендовать в дальнейшем на право выкупа будущего отеля в собственность. В документах вложенная им сумма даже не значилась как одна пятая часть от общей стоимости строительства.

Это позволило Гурову предположить, что идея об «одной пятой» пришла Проскурину или кому-то из его помощников уже постфактум. Возможно, сумма, вложенная Васильевым, им понравилась, и, сделав некоторые несложные математические вычисления, они решили, что, если по столько же внесут еще четыре человека, оставить им новоиспеченный отель будет не жалко.

С остальными двумя вкладчиками, которых Рудецкий охарактеризовал как «легализованного из бывших» и представителя азербайджанской диаспоры, история получалась довольно интересная.

Хачатуров Рафик Арамович, собственник, вклад которого, если верить документам, был вторым по времени, профинансировал свою «одну пятую», не приобретя ее в офисе Проскурина, а выкупив у некоего Смирнова Сергея Юрьевича, вложившегося в проект несколько раньше.

И тут же, буквально через несколько дней, на горизонте появляется третий собственник, Сысоев Владимир Николаевич, возможно, именно тот самый, «легализованный из бывших». Он заключает договор и проплачивает еще «одну пятую» уже непосредственно в самой фирме.

Гуров прекрасно запомнил то единственное имя, которое называл ему разговорчивый «чистильщик» из владимирского отеля. «Тонкогубого», который в каждый приезд Проскурина на родину приходил к нему в гостиницу поругаться, звали Сергей. Именно это имя озвучил и потом еще дополнительно подтвердил дед.

Теперь, увидев такое же имя в финансовых документах, фиксирующих манипуляции с перераспределением долей, он сразу почувствовал к нему неподдельный интерес.

Фигурирующий в документах Сергей Смирнов продал свою долю почти сразу же после того, как приобрел ее. Почему? Разница в суммах покупки и продажи, если верить отчетности, была чисто символическая, так что финансово он ничего не выиграл. Тогда в чем же причина? Смирнов догадался, что затея с отелями – афера? Что ж, вполне возможно. Но тогда получается, что он вышел из игры несколько месяцев назад и, по идее, у него не должно оставаться претензий к Проскурину.

О чем же они ругались? Может быть, кроме покупки этой одной пятой, между ними были еще какие-то сделки, не зафиксированные в официальной отчетности? Или остались какие-то недоговоренности по расчетам с этой долей? Или это просто не тот Сергей?

– Послушай, Гриша, а новых собственников этого отеля во Владимире ты случайно не отрабатывал? – обратился Гуров к уткнувшемуся в компьютер Мишину.

– А на что мне? – откликнулся тот. – Эти собственники, пожалуй, единственные, кто получил то, на что рассчитывал. Моя задача – найти улики на Проскурина, а во всем, что касается этого отеля, он поступал на удивление честно, в полном соответствии со своей рекламой. Так что это направление я практически не рассматривал. От данных вкладчиков не поступало заявлений, – слегка усмехнувшись, добавил Мишин.

– Кстати, о заявлениях. Много их было?

– Более чем достаточно. Я, чтобы не запутаться, даже список составил. В алфавитном порядке.

– Могу я взглянуть?

– Да, пожалуйста. Я вам сейчас открою. Они у меня тут, в отдельной папке.

– Извини, что отвлекаю. Мне только одну фамилию найти. На букву «Р».

Однако, просматривая список заявителей по делу о строительстве отелей, на букву «Р» знакомых фамилий Лев не обнаружил.

«Надо же, как интересно, – с удивлением подумал он. – Значит, уважаемый Семен Викторович, еще недавно с таким чувством рассказывавший мне, сколько усилий он приложил, чтобы в отношении Проскурина было заведено уголовное дело, даже не удосужился подать официальное заявление? Человек, проплативший «одну пятую». Очень интересно».