– Что? – Гленнон вырвался. – Какие такие исследования?

– Такие, что мы пойдём на маяк Ингрэм пообщаться с лучшей рассказчицей на острове. – Ли натянула куртку и застегнула молнию до самого верха. – С Таунсенд!

Ни Гленнон, ни Ли не знали дороги к маяку Ингрэм, где жила Таунсенд, поэтому они открыли атлас, который Гленнон ещё не вернул Орвеллу. Гленнону было неловко из-за этого, но, увидев, какие там карты, он решил, что вряд ли атлас нужен смотрителю.

– Как будто это я рисовал, – Гленнон листал страницы. – Дороги неровные.

– Чего ты хочешь? Это же от руки нарисовано, – сказала Ли.

– Ли, они постоянно меняются! Они же совсем другие, и, как ты говорила, маяки тоже меняются. Грейвинга на карте вообще нет. – Гленнон бросил атлас на кровать. – Это больше похоже на картину в стиле а-ля модерн, но не на карту!

Так сказал Гленнон, хотя и не знал толком, что значит модерн.

– И что теперь делать?

– Может, дядю спросим? – предложила Ли.

Оказалось, что от Грейвинга до Ингрэма ведёт лишь одна дорога. Надев новые ботинки, брат и сестра отправились на велосипедах за пять миль через остров, чтобы добраться до маяка. Ночью похолодало, воздух был свежий и леденистый.

Гленнон крутил педали, и его одолевали плохие предчувствия. Пару лет назад он ходил с Ли и её друзьями в дом, где водились привидения. Они там раньше не бывали, и Ли была уверена, что ей понравится. Но едва Гленнон ступил на поле, где стоял тот дом, как почувствовал, что перед ним находится нечто ужасное, только не знал, почему ему так кажется. Привидения не могли их тронуть, не могли причинить вред. Не должно было случиться ничего плохого.

Однако плохое случилось: привидения не могли их тронуть, но могли пугать воплями. Сестра совсем растерялась, будто оцепенела. Гленнон схватил её за руку и потащил прочь из дома, надеясь, что её друзья смогут выбраться сами. Даже на улице Ли не могла прийти в себя. Они спрятались за задним крыльцом – Ли горько рыдала, а Гленнон смотрел на тёмное небо, делая вид, что не слышит этого.

Гленнон сам не знал почему, но, пока он ехал через остров, его одолели воспоминания о воплях привидений, от которых кровь стыла в жилах, о рыданиях Ли и о страхе, охватившем его самого.

Показался маяк. Он стоял не на краю утёса, как Грейвинг, а прямо на галечном пляже, окруженный валунами. Из-за красной крыши и белой башни маяк был похож на маленькую католическую церковь, как в кино. В доме лишь первый этаж был жилым.

Чем ближе Гленнон подъезжал к маяку, тем тяжелее становилось у него на душе. Словно каменная глыба лежала на сердце и давила на него. Они прислонили велосипеды к стене и постучали в заднюю дверь.

Дверь открыл высокий худой мужчина в слишком коротких джинсах и в кухонных рукавицах. Из дома веяло теплом и доносился приятный запах…

– Хлеб печёте? – Гленнон непроизвольно шагнул вперёд, к источнику аромата.

– Ну да, – сказал папа Таунсенд, мистер Трекслер. Он шагнул в сторону, приглашая Гленнона и Ли войти.

– Мы пришли к Таунсенд, – сказал Гленнон.

– А не за моим хлебом? – весело спросил мистер Трекслер.

– Я именно за ним! – ответил Гленнон, и мистер Трекслер засмеялся.

Мальчик улыбнулся, но внимательно наблюдал за мистером Трекслером. Он знал, как быстро смех может превратиться в нечто совсем иное и закончиться руганью и сломанными вещами.

Он заметил, что Ли тоже наблюдает за мистером Трекслером, и кивнул, чтобы она вошла первой, а сам постарался оказаться между ней и мистером Трекслером.

Жилое помещение в Ингрэме было гораздо меньше, чем в домах смотрителей Грейвинга. Гленнон увидел две спальни, кухню, гостиную с камином и ванную. Всё небольшого размера. Металлическая лестница, начинавшаяся посреди гостиной, вела наверх, к фонарю на втором этаже.

На кухне у стола рядом со смотрителем маяка Ингрэм Дельмонтом сидела Таунсенд и ела мягкий белый хлеб, от которого исходил пар. Она замерла, не донеся кусок до рта.

– Нам надо кое о чём тебя спросить, – обратился к ней Гленнон.

– Вы точно не будете отчитывать меня за рассказ о привидениях? – Она отложила свой хлеб.

– Я обычно никого не отчитываю, – сказал Гленнон.

– Меня отчитываешь, – шепнула Ли.

– Это не считается, – буркнул Гленнон в ответ.

Таунсенд скрестила руки на груди. Похоже, она никогда не снимала свою чёрную куртку. Повернувшись к папе, она объяснила:

– Я так напугала Гленнона историей о привидениях, что он упал с бревна, на котором сидел, и убежал в лес.

– Ты не напугала меня! – возмутился Гленнон.

– Но ты так вопил, – заметила Ли.

– Ты опять рассказывала о привидениях? – Мистер Трекслер снял рукавицы и положил их на стол.

– Да… – неохотно признала Таунсенд.

– Она уже и меня пугала пару раз своими историями, – мистер Трекслер покачал головой и грустно улыбнулся Гленнону.

Гленнон наблюдал за мистером Трекслером и Таунсенд и оценил, как деликатно папа подал ей ещё кусок хлеба и сделал замечание за пугающие рассказы. У Таунсенд тоже была богатая фантазия, но папа не заставлял её чувствовать себя виноватой. Гленнон удивился, как такое возможно.

– Пойдём наверх, там эти двое не будут уши греть, – Таунсенд поднялась из-за стола, указывая на папу и смотрителя.

Они взошли по чёрной металлической лестнице на второй этаж. Там располагалась маленькая комнатка с маячным фонарём в центре. Стеклянные панели образовывали сложную форму.

В большие окна был виден простор озера Верхнего. Воды его были тёмные, почти чёрные, небо затянуто белёсой сетью облаков.

– И о чём вы хотите спросить?

«На острове Филиппо живёт вампир?» – уже готов был спросить Гленнон, но заметил, что кто-то идёт по пляжу, удаляясь от маяка.

– Кто это? – Гленнон указал на окно.

– Наверное, Гибралтар, – Таунсенд даже не взглянула.

– Этот матрос? Я видел его вчера в порту с Эвереттом.

– Он целыми днями бродит по берегу и собирает стёкла, обточенные волнами. Вчера вечером папа застал его, когда он пытался уплыть с острова, – Таунсенд нахмурилась. – Он барахтался в холодной воде.

У Гленнона душа ушла в пятки. Он отчасти чувствовал свою вину за то, что Гибралтар пытался уплыть с острова Филиппо.

– Зачем он это делает?

– Он сказал, что лучше утонуть, чем оставаться на острове.

– Почему? Что здесь такого ужасного? – Гленнон заставил себя замолчать. В душе он знал что… – Это из-за вампира, что ли?

– Ну да… – сказала Таунсенд мрачно.