– Но не может же он считать, что это я изувечил Эдду Лу! – Такер зажег спичку и вдруг замер, встретившись взглядом с Бер-ком. Спичка горела, пока он не обжег пальцы. – Но ты же сам так не думаешь, Берк. – Такер уронил спичку и вскочил. – Будь оно все проклято, ведь ты же меня знаешь!

Берк пожалел, что не принес пива: хотелось смыть неприятный вкус во рту. Такер был его другом, почти братом. Но слишком многое указывало на него.

– То, что я тебя знаю, к делу не имеет никакого отношения. Такер почувствовал укол панического страха где-то в области сердца, и это было похуже удара в живот.

– Да ты с ума сошел!

– Я должен выполнить свой служебный долг. – Берк тяжело вздохнул и вынул из кармана блокнот. – Всего пару дней назад вы с Эддой Лу прилюдно поцапались. И с тех пор ее никто не видел.

Такер достал вторую спичку. На этот раз он зажег сигарету, затянулся и выдохнул дым.

– Ты что, собираешься напомнить о моих правах, а потом защелкнуть на мне наручники? Чего ты хочешь?

Берк сжал кулаки.

– Проклятье, Такер, я два часа смотрел на то, что кто-то сделал с этой девушкой, и сейчас неподходящий момент, чтобы меня подначивать!

Такер протянул ему руку ладонью вверх в знак примирения, но в этом жесте так и прочитывалось саркастическое «сдаюсь».

– Валяй, Берк. Занимайся своей вивисекцией.

– Я хочу знать, виделся ли ты с Эддой Лу, разговаривал ли с ней после того случая в кафе.

– Но я же сам приезжал к тебе сегодня днем и сказал, что не видел!

– Ладно. Куда ты отправился после скандала в кафе?

– Я пошел… – Такер внезапно осекся и побледнел. – Господи, я пошел на пруд Макнейров!

Он снова хотел поднести сигарету к губам, но замер, внимательно всматриваясь в глаза Берка.

– А ведь ты уже знал о том, куда я направился!

– Да. Но хорошо, что ты сам мне об этом сказал.

– Иди к черту!

Берк схватил его за грудки.

– Послушай меня. Мне не нравится то, чем я сейчас занимаюсь. Но это ничто, ничто по сравнению с тем, что будут вытворять люди из ФБР, когда они сюда нагрянут. У нас три женщины убиты! Эдда Лу угрожала тебе в общественном месте, при свидетелях, а через два дня нашли ее труп. И у меня есть свидетель, который видел тебя на пруду в тот же день, а может – в те же часы, когда произошло убийство.

Такер почувствовал новый спазм страха, смешанного с яростью.

– Но ты же знаешь, я сотни раз бывал на макнейровском пруду! И ты, кстати, тоже. – Он оттолкнул руку Берка. – То, что мы с Эддой Лу поскандалили, еще не означает, что я ее убил. И как же тогда быть с Ариеттой и Фрэнси?

Берк поджал губы.

– А с ними ты тоже встречался, Тэк. Ты встречался со всеми тремя.

Теперь Такер уже не злился. Он был потрясен.

– Господи, Берк… Но ты же не можешь в это верить! Кто угодно, только не ты!

– То, чему я верю, не имеет никакого отношения к тем вопросам, которые я намерен задать. Я хочу знать, где ты был позавчера ночью.

– Он играл со мной в джинрамми и продулся до нитки. – К ним по тропинке шла Джози. Она была бледна, но смотрела на Берка твердо и жестко. – Допрашиваешь моего брата, Берк? Удивляюсь тебе.

Она встала рядом с Такером и положила руку ему на плечо.

– Я должен делать свое дело, Джози.

– Так делай! Я только одного не могу понять: почему ты не разыскиваешь того, кто ненавидит женщин, а допрашиваешь мужчину, известного своей любовью к ним?

Такер положил свою руку на ее.

– А я думал, что ты сейчас с Кэролайн.

– К ней приехали Сьюзи и Марвелла. Да и сама Кэролайн держится сейчас превосходно. А тебе, наверное, надо бы съездить домой, Берк: боюсь, без мамы и сестры твои мальчишки перевернут все вверх дном.

Но Берк не обратил внимание на предложение Джози и ее сердитый взгляд.

– Так, значит, вы с Такером играли в карты.

– Полагаю, в нашем графстве это не считается ни грехом, ни преступлением. – Джози вынула сигарету из пальцев брата и глубоко затянулась. – Мы сидели до двух, возможно – до двух тридцати. Такер к тому времени немного набрался, и я выиграла тридцать восемь долларов.

От чувства облегчения Берк даже немного охрип.

– Это хорошо. Сожалею, что мне пришлось опрашивать тебя, Тэк, но, когда сюда приедут ребята из ФБР, тебе опять придется отвечать на вопросы. И мне кажется, тебе легче от того, что я первый.

– Да нет, мне от этого не легче. А что собираются делать с ней?

– С Эддой Лу? Ее отвезут в Палмеровское похоронное бюро и оставят там, пока не приедут сотрудники ФБР. – Берк, сунул блокнот в карман и переступил с ноги на ногу. – А ты постарайся все-таки избегать Остина как можно дольше.

Кисло усмехнувшись, Такер рассеянно потер свои помятые бока.

– Об этом тебе не стоит беспокоиться.

Смущенный и несчастный, Берк отвел взгляд.

– Ну, значит, я поехал. Если завтра явятся фэбээровцы, я пришлю за тобой и покончим с этим.

– Ладно.

И Такер протяжно вздохнул, глядя на удаляющуюся спину Берка.

– Нет, я все-таки явно не в себе, Такер, – сказала Джози. – Он плюет на меня, а мне так хочется залезть к нему в постель!

Негромко рассмеявшись, Такер погладил ее по щеке.

– Это просто рефлекс, детка. Лонгстритовский рефлекс. – Обняв сестру за талию, Такер повел ее к дому. – Джоз, я нисколько не сомневаюсь в твоей правдивости, но мы ведь не играли в джинрамми уже несколько недель.

– Ну и что? – надула губы Джози. – А тебе не кажется, что дни сейчас слились в какое-то единое целое, один от другого не отличишь? – Она испытующе взглянула на брата. – По-моему, я неплохо придумала насчет джинрамми. Так проще всего.

– Возможно…

Такер осторожно взял ее лицо в ладони. Он умел смотреть в глаза людям каким-то своим, особенным, взглядом; и сейчас он так взглянул в глаза своей сестры.

– Ты же не считаешь, что это я убил ее?

– Миленький, да я ведь прожила с тобой под одной крышей почти всю свою жизнь! И знаю, что ты задохнешься от чувства вины, если раздавишь жука. Ты слишком добр, даже когда злишься. – Джози расцеловала его в обе щеки. – Я знаю, что ты никого не убивал. И никакого вреда нет в том, что я сказала, будто мы в тот вечер играли в карты. Скорее развяжешься с этими расспросами. И мы ведь иногда действительно играем в джинрамми!

Такер не мог все еще отделаться от чувства, что поступил нехорошо. А впрочем, плохо это или хорошо, но зато понятнее, чем правда. Правда же состояла в том, что позавчера он преспокойненько заснул в своей постели, читая Китса.