– Такер, ведь она была больна.

– Да, я тоже стараюсь все объяснить этим, стараюсь жалеть ее. Я ведь любил Джози. Я и теперь люблю ее, несмотря ни на что. В ней было столько жизни, столько огня… Но мне тяжело думать обо всех этих могилах, которые появились по ее вине. И тяжелее всего, когда я вспоминаю, с каким лицом ты бросилась тогда ко мне, а Джози преследовала тебя по пятам с ножом в руке.

– Мне бы очень хотелось сказать тебе, что все уже в прошлом, но я знаю, что едва ли мы когда-нибудь об этом забудем. Однако я уже научилась не оглядываться назад.

Такер подбросил камешек в воздухе и кинул его в воду.

– Я не был уверен, что ты теперь захочешь меня видеть – после всего, что случилось. И думаю, что это было бы только справедливо.

У Кэролайн от волнения перехватило дыхание. Она встала и подошла к нему.

– Ты не должен так думать! Разве ты не знаешь, как я к тебе отношусь?

Такер опять швырнул камешек.

– Знаю. И я, очевидно, не должен был этого допускать. Я все думал, что, если бы тогда послушался тебя, позволил тебе идти своим путем, ничего бы этого не случилось. Напрасно я вторгся в твою жизнь и все в ней так запутал.

Кэролайн смотрела, как на воде расплываются круги, и думала, что иногда лучше все запутать, чем оставить в первозданном виде.

– Вот это прекрасно! И так на тебя похоже, правда? Ты уже хочешь дать задний ход, потому что у тебя начались сложности с женщиной? – Она схватила его за руку и резко повернула к себе. – Но я не такая, как другие!

– Но я и в мыслях не держал…

– Я скажу, что ты держал в мыслях. – Она толкнула его в грудь с такой силой, что Такер от неожиданности едва удержался на ногах. – Ты полагал, что скажешь: «Ну, Кэро, все было прекрасно, увидимся как-нибудь». Но тебе не удастся совершить легкую прогулочку в мою жизнь, все перевернуть вверх дном и удалиться, насвистывая. Я тебя люблю и желаю знать, что ты на этот счет думаешь!

– Но ты ничего не поняла, я не… – Такер внезапно замолчал. Закрыв глаза, словно ему стало больно, он положил ей руки на плечи и прислонился лбом к ее лбу:

– О боже мой, Кэро!

– Я хочу, чтобы ты…

– Ш-ш. Тише. Помолчи хоть минуту. Я хочу вот так постоять, обняв тебя: я мечтал об этом все эти дни. – Такер прижал ее к себе, и Кэролайн почувствовала, что он весь дрожит. – Я так боялся, что ты больше не захочешь меня…

– Ты ошибся.

– И я хотел повести себя благородно и отпустить тебя. – Он зарылся лицом в ее волосы. – Но мне не очень удается благородство.

– И слава богу, – улыбнувшись, она откинула голову назад, – но ты не ответил на мой вопрос.

– Да я все думаю, как бы мне тебя поцеловать.

– Нет уж! – Она уперлась ему в грудь и отстранила его. – Я желаю услышать твой ответ. Я сказала, что люблю тебя, и хочу знать, что ты собираешься в связи с этим предпринять.

– Ну… – Такер не знал, куда деть руки, и не придумал ничего лучшего, как сунуть их в карманы. – Я очень много думал об этом – до того, как все это случилось.

Кэролайн покачала головой:

– Никаких прежде! Говори, что ты думаешь сейчас.

– Ну, я думаю, что ты, наверное, скоро отправишься в следующее турне…

– Да, я хочу поехать в турне. Для собственного удовлетворения. Но выступать буду столько, сколько сама пожелаю.

– Ага. Вот я и подумал, что ты, может быть, не станешь возражать против моего общества. Она насмешливо улыбнулась.

– Возможно, не стану.

– Я и вообще хотел бы ездить с тобой, когда будет возможность. Но я не могу отрываться на несколько недель подряд; мне нужно о Сае позаботиться и о «Сладких Водах» – особенно теперь, когда Дуэйн отправится в клинику. Но время от времени я мог бы тебя сопровождать.

– Время от времени?

– И еще я думал, что после своих турне ты можешь возвращаться сюда и жить со мной… Кэролайн наморщила губы.

– Поясни, пожалуйста, свою мысль. Что значит – «жить со мной»?

Такер глубоко, прерывисто вздохнул. Ему было очень трудно это выговорить – даже сейчас. Ведь он большую часть жизни только и внушал себе, что главное – ни в коем случае не произнести этих слов. И все-таки он собрался с духом:

– Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, Кэролайн. Чтобы у нас с тобой была своя семья. Я хочу этого больше всего на свете. Я никогда и ничего так не хотел.

– А ты что-то побледнел, Такер.

– Да я напуган сейчас до смерти! Конечно, мужчина не должен так говорить, когда только что сделал предложение…

– Это верно. Но не бойся: ты будешь удостоен простого и честного «да» или «нет».

– Подожди-ка. Это все не так просто, как тебе кажется. – Он потер ладонью лоб. – Подожди и выслушай меня. Я не могу обещать, что тебе будет со мной очень легко…

– Но ты еще кое-чего не сказал. Одного, очень важного, слова. Такер раскрыл было рот и снова закрыл его. Но она терпеливо ждала, и это придало ему новые силы.

– Я тебя люблю, Кэролайн. Господи боже, я люблю! – Он помолчал, чтобы вернуть себе утраченное душевное равновесие. – Я тебя люблю, – повторил он, радуясь, что теперь ему было уже проще произнести эти слова. – Ведь я не говорил этого ни одной женщине. И думал, что ты мне не поверишь.

– Я тебе верю. – Она подняла голову, чтобы поцеловать его. – И эти слова значат гораздо больше, чем те усилия, которые ты затратил, чтобы их наконец сказать.

– Надеюсь, потом мне будет легче их говорить.

– Я тоже надеюсь… А почему бы нам не пойти сейчас в дом, чтобы ты мог попрактиковаться?

– Звучит заманчиво. – Такер свистнул щенку и обнял ее за талию. – Но на этот раз ты мне не ответила на вопрос. Кэролайн рассмеялась.

– Разве не ответила? В таком случае я говорю – «да».

– Принято! – Он подхватил ее на руки и вышел из тени на солнечный свет. – А я тебе еще не рассказывал об одной из своих прапратетушек? Может, даже прапрапра. Ее звали Эмилия. Красивое, нежное, спокойное имя, правда? Тем не менее она сбежала из дому, чтобы выйти замуж за одного из Макнейров.

– Да нет, не рассказывал. – Кэролайн обняла его за шею. – Но не сомневаюсь, что расскажешь.