— Я в детстве очень любил сказки про рыцарей. В этих сказках прекрасные дамы одаривали рыцарей только своей признательностью. Я на рыцарское звание не претендую, но свои детские воспоминания хочу сохранить в первозданном виде. Вы меня поблагодарили за мою незначительную услугу, и этого более чем достаточно, — Глеб улыбнулся еще шире и по возможности искренней. — Надеюсь вскоре увидеть вас уже абсолютно здоровой и такой же энергичной, жизнерадостной и современной девушкой, как при нашей первой встрече… «С макаронами на голове и клипсой в носу», — последнее пожелание Пан, естественно, не озвучил.

В это время за спиной Панова послышался звук открывающейся двери. Он обернулся и увидел на пороге комнаты яркую брюнетку лет двадцати с небольшим и узнал в ней горничную Лиду, с которой ранее смог познакомиться лишь «орально», когда она громогласно отшила свою хозяйку, навязывавшую ей Усладу и Руслану, и визуально, но только издали. А увидеть ее вблизи ему довелось лишь сейчас. «Эффектная девица, о такой никто не скажет: “Пройдешь — и не заметишь”», — мысленно прокомментировал Глеб выдающиеся во всех смыслах прелести пикантной особы.

Небрежно постучав в уже открытую дверь, брюнетка переступила порог комнаты и сделала несколько шагов, направляясь к вычурному то ли шкафу, то ли комоду красного дерева в стиле Людовика — надцатого с инкрустацией из самоцветов тоже старофранцузского происхождения, но была остановлена хозяйкой бесценного комода:

— Лида, ты же видишь, я разговариваю с человеком. Неужели трудно подождать несколько минут за дверью? Обязательно нужно мне мешать?

— Вы же сами велели найти ветровку, — дерзко возразила строптивая брюнетка, явно не собираясь отправляться за дверь, и при этом посмотрела на Панова. — Наверное, ее засунули в этот шкаф, — и она указала пальцем на старофранцузский раритет.

— Тут ветровки нет. Я просила тебя поискать ее в гардеробной. И между прочим, два часа назад! Неужели двух часов тебе не хватило, чтобы выполнить мою просьбу?

— В этой свалке ничего не найдешь и за четыре часа! — продолжала дерзить горничная.

Бледные щеки болящей Юлии покрылись легким румянцем:

— Не понимаю, о чем ты говоришь. Какая свалка?

— Вот точно такая же! — смелая Лида подошла к старофранцузскому шкафу и распахнула самоцвето-инкрустированные дверцы. Из внутренностей аристократической мебелины вывалилась беспорядочная куча предметов женского интимного туалета.

Щеки Юлии расцвели кумачом:

— Я тысячу раз просила тебя навести здесь порядок!

— Да я тысячу раз порядок наводила — на следующий день опять та же мешанина!

— Потому что ты каждый раз все раскладываешь по-разному. Чтобы что-то найти, приходится все переворачивать вверх дном! Ты никак не можешь понять: каждая вещь должна лежать на своем, раз и навсегда отведенном для нее месте. Хотя бы брала пример с Оксаны, она все делает аккуратно.

— Ах, мне брать пример с Оксаны?! — взъерепенилась Лида. — Ладно. Тогда я тоже буду бить Усладу и Руслану мокрой тряпкой по мордам, когда они нагадят на ковер в зале. А ваши милые собачки делают это постоянно! Не зря бедняга Дэн и покойный дорогой мой… наш Никитусик называли их Уся-Руся!

— Что?! Как?! Мокрой тряпкой?! Усладу и Руслану?! — разгневанная Юлия всплеснула руками, захлебываясь в бурлящем эмоциональном потоке боли и возмущения.

Но тут в комнату вбежала Оксана, явно подслушивавшая за дверью, и набросилась на Лиду:

— Ты все врешь! Я не била Усладу и Руслану мокрой тряпкой! Я просто вытирала им мордочки, потому что ты ткнула собачек носами в их это самое! — и несправедливо обиженная Оксана разрыдалась.

Тут начался настоящий бедлам: Юлия кричала, Услада и Руслана тявкали, Брут шипел, Оксана рыдала, а Лида, пытаясь перекричать хозяйку, опровергала Оксанины обвинения и одновременно обличала разрюмившуюся коллегу в нанесении собачкам тяжкого морального вреда посредством мокрой тряпки. Только подоспевшие медики не позволили бедламу плавно перерасти в бои без правил. Они выгнали из спальни и Лиду с Оксаной, и Глеба, а сами остались успокаивать, утешать и врачевать потрясенную внезапно открывшейся неприглядной правдой больную.

Выйдя из апартаментов Юлии с руинами Амуровых воздушных замков в душе, Панов прошел по коридору и ступил на тот самый зеленый, размером с хорошую лужайку ковер, который Услада и Руслана путали с лужайкой и газоном. Там он нос к носу столкнулся с Новиковым. Лицо начальника охраны было встревоженным и мрачным, но по губам змеилась ехидная улыбка:

— Ну что, наш рыцарь удостоился аудиенции у царицы своего сердца? Выразила красавица свое восхищение его рыцарским подвигом?

«Вот так информация к размышлению! — ахнул про себя Глеб. — Начальник охраны прослушивает апартаменты дочери своего хозяина!»

Постаравшись не выдать своего удивления, он сердито буркнул в ответ:

— Какой еще рыцарь?

— Такой! — еще ехидней усмехнулся Новиков. — Рыцарь псиного образа!

— Очень дружелюбная шутка! — иронически поблагодарил бодигарда Панов.

— Не дружелюбная шутка, а настоящая дружеская услуга и помощь! — совершенно серьезно уверил приятеля Новиков. — Я же вижу, что ты, несмотря на мои предостережения, по уши врезался в Юльку. Мы, мужики, как увидим красивую мордашку и соблазнительную попку, сразу теряем голову. Тут ничего не поделаешь, инстинкт! Я и сам такой! Поэтому посочувствовал тебе и захотел по-дружески помочь. Как говорится — помоги ближнему, и ближний поможет тебе… Ты думаешь, что в Юлечкиной красивой головке зародилась симпатия к тебе потому, что ты эту самую голову сохранил на плечах? Как бы не так! Для Юлечки собачья голова дороже всех человеческих, в том числе и ее собственной! Поэтому я рассказал Оксане (со мной-то прынцесса не разговаривает) о том, как ты в горах спасал Найду. Помнишь? Оксана, естественно, передала мой рассказ хозяйке, ну а Юленька, собачья фанатка, сразу разахалась: «Ах, вот это настоящий мужчина! Ах, есть еще рыцари в наше время!»

«Горничная докладывает начальнику охраны о своих разговорах с хозяйкой. Интересно, именно докладывает или просто рассказывает», — размышлял Панов, припоминая давний эпизод из времени своего пребывания в «горячей точке».

Тогда его группа совместно с армейцами под командованием Новикова выполняла боевое задание далеко в горах. Операция прошла успешно, и отряд отходил к месту своей постоянной дислокации. Впереди шел инструктор-кинолог Петр Петров, которого все звали Петя-два, с овчаркой Найдой, выдрессированной для обнаружения взрывных устройств. Найда была чрезвычайно умной и ласковой собакой, все ее баловали и старались угостить кусочком повкуснее, хотя Петя-два сердился и говорил, что этого делать не следует. И Найда за эти лакомые кусочки всех отблагодарила с лихвой, когда на пути движения опергруппы унюхала мощное взрывное устройство, поставленное устроившими засаду бандитами. Если бы милиционеры и солдаты прошли еще немного вперед и оказались в зоне поражения, мало бы кто уцелел. Но Панов и Новиков вовремя отдали команду рассредоточиться и обойти боевиков. Засада была уничтожена, однако в результате столкновения тяжелые ранения получили несколько бойцов, в том числе и инструктор-кинолог. Досталось и Найде. Раненых и их оружие предстояло выносить на себе по пересеченной местности, потому что вертолету негде было приземлиться. Люди и так надрывались под тяжестью непосильной ноши, и ни Панов, ни Новиков не решались приказать своим подчиненным взвалить на себя еще и тяжеленную Найду. Вздохнув, Новиков предложил пристрелить раненую собаку, чтобы бедняга не мучилась.