— Мне раньше тоже тяжело было, — подбадривал её Кит. — Когда нам целая вечность исполнится, мы будем так же ходить, — он указал на старика, который был уже далеко впереди.

Барри что-то напевал себе под нос. Ему подпевали облака, и с каждым шагом казалось, что они поют всё громче. Когда ребята дошли до вершины, дедушка уже налил три кружки чая.

— А вон и наш Клаудинг, — сказал он с любовью в голосе.

Унка обернулась и увидела город, который умещался у неё на ладошке. Мика отсюда была голубой ниточкой, а озеро отражало солнце и напоминало большое зеркало. Трубы на фабрике выпускали облака, и где-то там сейчас открывался театр Лукьяна Ааль.

Кит сделал глоток чая. «Смородина с мёдом», — догадался он.

— Ты отлично начал играть, — сказала Уна.

С горы ребята не шли, а летели и через час уже стали на стоянку возле речки, которая тоже впадала в огромное озеро у фабрики. Дедушка с Китом заготавливали дрова на вечер, а Унка раскрашивала гуашью шишки. Когда солнце спряталось за горой, в лагере разожгли огонь.

«Наверное, это лучшее занятие, — думала Унка, — сидеть вот так вечером у костра, слушать, как журчит река, измазаться в углях и есть печёную картошку».

В этот вечер дедушка Барри молчал. За него говорила тишина. Тишина вообще гостеприимное пространство для фантазий. Унка с Китом мечтали, сидя под неколючим шерстяным пледом, и дым прятался в Ункиных волосах. Ночью спалось так, как никогда не спится дома. Сверчки пели колыбельную и охраняли палатку до самого утра. А когда ребята вышли из палатки, дедушка уже приготовил на костре рисовую кашу и грелся на осеннем солнышке.

— Доброе утро! А вы везунчики! — он указал на небо. — Глядите какая облачность низкая.

Но не успела Унка поднять голову, как Кит от счастья запрыгал на месте, а потом подхватил сонную Уну под мышки и начал крутить: — Облачность низкая! — кричал он. — Идём обнимать облака!

Позавтракав кашей с яблочным вареньем и собрав наспех вещи, все двинулись на вершину горы. Сегодня подъём давался намного легче.

— Легко идти в горку, когда тебя ждут на вершине, — поделилась мыслями Унка.

Издалека было видно, что облака ненадолго задерживались на вершине горы и отправлялись дальше в своё странствие.

— А какие они, облака? — спрашивала Уна.

— Есть вещи, которые невозможно описать. Их просто нужно обнять, хотя бы разок! — Кит перескакивал с камня на камень, обгоняя дедушку.

На вершине сидело большое облако, похожее на белого кролика. Кит подбежал к нему сбоку и уткнулся щекой в лохматый бок. Унка никогда в жизни не видел облака так близко. Она подошла к кролику и осторожно коснулась его ладошкой. Какой же он был тёплый! Тысячи тёплых капелек касались Ункиной руки. Она крепко обняла кролика двумя руками, закрыла глаза и стояла так не дыша, словно боясь его спугнуть. Унке казалось, что её сердце за один только месяц стало больше в десять раз. Иначе как оно могло вместить столько любви? Лёгкий ветерок подхватил облако и понёс в сторону Клаудинга. Ребята махали ему рукой, а облако махало ушами.

— Лев Гурьевич прав, — сказал Кит. — Облака — это самое лучшее, что может случиться в жизни!

Мост невидимка

В классе было тихо, каждый погрузился в свой рисунок. Унке хотелось умесить на одном листе огромную белую птицу, кролика, Громкую гору и костер.

— Не бойтесь ошибаться, — говорила учительница рисования. — Любая ошибка может стать произведением искусства.

«Какое там искусство, — думал Платон, — скорее бы перекусить и пойти после школы на чердак Вари Ким».

Уна пыталась нарисовать кролика тёплым и мягким, но поняла, что слова Кита — это правда. Описать облака просто невозможно.

Потом она посмотрела в окно на потолке. По небу плыл кот с гитарой.

«Вот было бы здорово просто обвести облако», — думала Уна. В этот момент она вдруг вспомнила старую оконную раму с рисунками, что стоит посередине чердака. «Невероятно! Варя Ким уже всё изобрела! На этой раме Варя обводила облака, которые были видны в окно, и дорисовывала их». — Как же Унка мечтала с ней познакомиться.

Кит рисовал город-странник, а Таша чертёж (но что это за чертёж, не понял ни один четвероклассник).

После школы, по пути до Ункиного дома, ребята рассказывали про поход.

— И что, опять не встретили лису? — спросил Гришка?

— Нет, — помотал головой Кит. — Дед говорит, они только в глубине леса водятся.

Если бы Унка узнала о лисах раньше, она бы в этот поход ни за что не пошла. Не принесла бы домой запах костра в волосах и такие важные воспоминания.

— Мама, похоже, с папой в театр уехала, — сказала Унка, заходя домой. — Можете не мыть руки.

Ребята зашли на кухню и съели полтора пирога с вишней (кажется, что целый пирог съел один только Платон). Унка показала, как плинтусы возвращают закатившиеся куда-либо вещи, и пошла знакомить всех с солнечными медведями. Кита они не заинтересовали, зато он был в восторге от старой техники.

Медведи мирно спали и грели своими солнечными боками стенку. По полу были разбросаны разноцветные пуговицы и различные камешки. Платон споткнулся об один из них и схватился за книжный стеллаж, из которого посыпались блокноты. Таша начала их читать, а Гришка нервничать.

— Не нравится мне всё это. Варя Ким — она странная! Я её с детства боюсь. И это озеро со ступенями, а вдруг кто-то узнает?

— Вечно ты осторожничаешь! — возмутился Кит.

— Между прочим, эта моя осторожность не раз нас спасала!

— Да это же про мосты! — воскликнула Таша, указывая ребятам на запись в блокноте. — Эти слухи про мосты никакие не слухи. — Таша листала помятые страницы. — Тут настоящие координаты! У каждой точки в нашем городе есть координата. Понимаете? Мы это на географии через год изучать будем. Первая цифра — это долгота, а вторая ширина. Только вот карты нет.

Кит взял блокнот, перевернул его вверх ромашками и начал трясти. Листок, свёрнутый в несколько раз, вылетел из блокнота и упал к Ункиным ногам.

— Разворачивай скорее!

Уна села на пол и развернула карту Клаудинга. Мика, площадь, фабрика. Ребята всё узнали.

— Смотрите, — Таша указала на координатную сетку. — Вот тут широта 56.8619, а вот тут долгота 60.6122. Получается…

— Это же недалеко от моего дома! — крикнул Кит.

Гришке показалось, что даже медведи проснулись.

— Идём искать! Чего ждать-то?

— Пойти искать невидимый мост? Отчего же не пойти, — бубнил Гришка. — Ой, не нравится мне всё это.

Ребята шли по улице и