– Вольный художник? Это прозвище что ли?

Он не ответил.

– Знаете, я не люблю формальностей, фамилий, имен…называйте меня просто вольный художник.

– Прямо как вольный каменщик…

– Интересуетесь историей масонства? – спросил мой новоиспеченный товарищ – знал я парочку масонов…

Тут меня чуть удар не схватил. Так может этот человек сам причастен к обществу масонов? Может он обладает тайной, веками хранившейся под грифом секретности? Рыба сама плывет в руки к рыбаку, самое главное – вовремя вытянуть леску из воды. Может сегодня тот день, когда что-то перевернется в сознании и оставит в нем нечто, по истине важное?

Я перевела дух, набрала в легкие воздух и, чтобы не привлекать особого внимания к последней фразе разговора, спросила:

– Вы не против, я закурю?

Вообще-то я редко курю – когда особенно плохо и когда прочие взгляды не рискуют быть замеченными. Но волнение, переполняющее меня сейчас, требовало расслабления для тела, и я принялась искать сигареты в сумке.

– Я-то, не против – ответил он, – да вот только бы не советовал вам этого делать, особенно без причины.

«Да уж – подумала я – без причины? Знал бы он, как хотелось затянуться и снять напряжение».

– Да, вы видимо, правы – сказала я совершенно иное, о чем подумала и оставила эту идею.

Тут мы подошли к метро. Люди, поспешно забегающие в заветные двери метро, радовались тому, что успели до закрытия и скоро будут дома, но мне как-то вообще не хотелось покидать таинственного собеседника.

– Ну что? – спросил он – пора нам прощаться.

Поняв, что нет смысла в том, что я скажу ему о своих пристрастиях к истории масонства в такой обстановке, я попрощалась и непременно решила прийти завтра. Завтра все равно воскресенье и можно будет прийти днем, и выведать, что же знает этот «вольный художник».

Глава II

«Осознание»

Отменив все дела на воскресенье, я снова пошла на Невский проспект. Сегодня я чувствовала себя в роли мисс Марпл, ведущей расследование. У меня было приподнятое настроение, и я уверенным шагом направлялась к месту вчерашней встречи. Погода сопутствовала моему настроению: на улице было морозно, но солнце светило так ярко, от чего казалось, что его лучи пронизывают все тело. Мой знакомый стоял на том же месте, что и вчера.

– Доброе утро! – сказала я весело.

– По-моему, уже добрый день – ответил он посмеиваясь.

– Как работа? Покупаются ли ваши произведения искусства?

– Да, можно и так сказать – ответил художник – ваш вчерашний портрет уже купили кстати…а вы ко мне? Или просто гуляете?

– И то, и другое – сказала я – мы вчера с вами не договорили…

– О чем же? – спросил он настораживаясь.

– Ну, вы сказали, что знаете пару масонов…мне просто интересно…

– Ааа…про это…– ответил он.

«Да уж – подумала я – мисс Марпл называется…нет бы завуалированно сказать, так я сразу всю подноготную. Из меня бы вышел хороший разведчик…»

– Ну, давайте минут через пятнадцать, в первом кафе за тем поворотом – и он указал на поворот.

– Хорошо – сказала я – я вас там подожду.

– Договорились.

Я пошла в кафе, заказала пирожное и чашку кофе, и стала ждать моего собеседника. Но долго мне ждать не пришлось. Он пришел буквально минут через десять. Он оглянулся, махнул мне рукой и пошел за мой столик у окна.

– Прекрасная погода, не правда ли? – спросил он.

– В Питере редко застанешь такую погоду – ответила я.

Художник заказал кофе и гамбургер.

– Так и что же вы хотели узнать? – спросил он.

– Вы говорили, что знаете пару масонов – начала я – и мне интересно бы было с ними пообщаться, узнать, чем они живут и как относятся к религии…то, что я читала о них, мне недостаточно, ведь они не кричат о том, во что верят, и…

– Религия, религия, религия – перебил он меня – какое громкое слово! Это раздор, вам не кажется?

– Не поняла вас…что вы имеете ввиду?

– А то, что религия всегда раздробляла общество…Крестовые походы, которые совершались рыцарями ордена тамплиеров, что потом переросло в масонство, были направлены на то, чтобы уничтожить то, что противоречило их взглядам…а евреи? Сколько они страдали из-за своей веры? А язычники, которых насильственно заставляли принимать христианство? Религия не сплочает народ, понимаете? Вера, не несущая ничего хорошего…хотите мою историю?

– Было бы интересно – сказала я.

Мой собеседник начал рассказ.

– Родился я в Махачкале. С детства мои родители твердили мне, что из меня выйдет настоящий художник. Я ходил в художественную школу, и мои работы висели везде: дома, в школе, на выставках. Ну вот…стукнуло мне восемнадцать лет и нужно было думать, куда же поступить. В Москву я не рвался, а вот в Санкт-Петербург безумно хотел попасть. Друг подсказал подать документы в институт живописи, скульптуры и архитектуры им. И.Е. Репина…и тут я загорелся и сразу потух. Я подал документы на факультет живописи, а там, помимо всего прочего, требовались творческие работы: рисунки головы и обнаженной фигуры вроде…точно не помню. Я был уверен, что меня всенепременно возьмут, но себя, в списках зачисленных, не увидел. Так я никуда не поступил…, наверное, был слишком самоуверен – художник вздохнул – мои родители были расстроены, когда я вернулся обратно в Махачкалу. Мы дня три не разговаривали, а потом примирились и стали думать, куда же мне идти работать. И вот тут началось. Однажды утром, я проснулся очень рано от криков мамы в соседней комнате. Мое сердце бешено заколотилось, я пулей вскочил с кровати и рванул в соседнюю комнату. Мама плакала, а отец обнимал ее и говорил: «все будет хорошо, все обязательно обойдется». Когда они увидели меня, то сразу замолчали.

– Что случилось мама? Тебе плохо? – сказал я и кинулся к ней. Она посмотрела на меня тем взглядом, который я никогда забуду, и протянула какую-то бумагу. Как я потом понял, эта бумага была призывом на службу, но самое страшное, не куда-нибудь в теплое и спокойное место, а в Чечню.

Мой собеседник замолчал.

– А какой это был год? – спросила я несмело.

– Это был 1999 год…тебе сейчас сколько лет?

– Мне двадцать…

– Тебе тогда было всего семь лет и вряд ли ты знала, какие страшные вещи творятся в стране. Боевики совершали бесчисленные теракты и в это де время вторглись в Дагестан. Там шли бои между боевиками и российскими войсками, и я почему-то подумал, что меня кинут именно в эту «горячую точку». Но я ошибся. Вместе с десятью