Этим все объяснялось – и валящиеся с ног люди, и подавленная тишина, и замотанные шарфами рты, и отчаянная надежда на магию Рикса.

Пятясь, Аттия выбралась в проулок. Она всхлипывала от ужаса, изо всех сил протирая снегом руки, рот и нос. Вдруг она подхватила чуму? Вдруг надышалась зараженным воздухом? Вдруг невзначай к кому-то прикоснулась?!

Задыхаясь, Аттия отвернулась от темной постройки и приготовилась бежать.

И увидела Рикса.

Шатаясь, он шел к ней.

– Отсюда не сбежишь, – прохрипел он. – В той постройке можно спрятаться?

– Нет. – Аттия схватила его за руку. – Здесь чума. Нужно выбираться поскорее.

– Вот в чем дело! – К вящему ужасу Аттии, Рикс с облегчением засмеялся. – Дорогуша, а я-то уже подумал, что навык теряю. Но если это лишь…

– Возможно, мы уже заразились! Пошли!

Рикс пожал плечами, повернулся спиной к постройке, но, едва глянув во мрак, замер.

Из дымных теней проулка выступил конь, темный, как полночь. Его высокий всадник был в треуголке, в черной маске с узкими прорезями-глазницами, в сапогах из хорошей, мягкой кожи. В руке он держал кремневое ружье. Одно ловкое движение, и всадник уже целится Риксу в голову.

Чародей не шевелился.

– Перчатку давай! – шепнул незнакомец. – Быстро!

Рикс вытер лицо рукой в черной перчатке и растопырил пальцы.

– Эту, господин? – жалобно заскулил он. – Это же просто реквизит. Театральный реквизит. Забирайте, что пожелаете, господин, только…

– Хорош комедию ломать! – с холодным изумлением перебил разбойник. Аттия не сводила с него глаз. – Давай настоящую Перчатку. Ну!

Медленно и неохотно Рикс вытащил из внутреннего кармана сверточек.

– Отдай ее своей девке! – Кремневое ружье качнулось к Аттии. – А она мне принесет. Одно лишнее движение – пристрелю обоих.

Аттия хохотнула, удивив обоих мужчин и себя саму. Всадник в маске зыркнул на нее, и Аттия перехватила взгляд его голубых глаз.

– Эта перчатка тоже не настоящая. Настоящую он носит в мешочке под рубашкой. На сердце.

– Аттия, ты что несешь?! – прошипел Рикс.

Всадник в маске отвел затвор.

– Так возьми ее!

Аттия распахнула Риксу плащ и сдернула мешочек с его шеи.

– Так ты подсадная утка? – шепотом спросил Рикс, когда Аттия придвинулась вплотную к нему. Мешочек был маленький, из белого шелка.

Аттия отстранилась и сунула мешочек в карман своего плаща:

– Прости, Рикс, но…

– Я верил тебе, Аттия. Даже подумывал, что ты моя Ученица. – Рикс смерил ее недобрым взглядом и ткнул костлявым пальцем. – А ты меня предала.

– Чародейское искусство – искусство иллюзий. Ты сам так говорил.

Рикс скривился от дикой ярости:

– Я этого не забуду, дорогуша. Зря, зря ты меня подставила! Можешь не сомневаться: за мной не заржавеет.

– Мне нужна Перчатка. Мне нужно найти Финна.

– Неужели? Сапфик велел беречь Перчатку. Твой друг-ворюга умеет беречь? Аттия, зачем ему Перчатка? Что он сотворит с ней?

– Может, носить стану. – Разбойник холодно взглянул на Рикса в прорези маски.

Чародей кивнул:

– Значит, ты будешь управлять Тюрьмой. А Тюрьма будет править тобой.

– Береги себя, Рикс. – Аттия подняла руку и с помощью сообщника уселась за ним.

Кейро развернул коня так резко, что снег взвихрился, и они ускакали в ледяной мрак.

Финн тонул в подушках, таких мягких и удобных, что все тело расслабилось. Сон снился неторопливый, тягучий. Погрузиться бы в него снова, но он уже ускользает, исчезает, как тень на ярком солнце.

В Тюрьме тишина. Камера у него белая и пустая, за исключением маленького красного Ока, взирающего из-под потолка.

– Финн! – Голос Кейро раздается совсем близко.

Чуть дальше слышен глас Тюрьмы:

– Когда спит, он выглядит моложе.

Из открытого окна доносятся жужжание пчел и сладкий аромат цветов, названия которых Финн не знает.

– Финн, ты меня слышишь?

Он поворачивается, облизывая пересохшие губы. Когда открывает глаза, его ослепляет солнце. Над ним склонился некто высокий, светловолосый, но не Кейро.

Клодия с облегчением откинулась на спинку стула:

– Он пришел в себя!

Реальность захлестнула волной отчаяния – Финн вспомнил, где находится. Он попробовал сесть, но на плечо легла ладонь Джареда.

– Еще не время. Не спеши.

Финн лежал среди белых подушек на огромной кровати с четырьмя столбиками. Пыльный балдахин украшала вышивка – солнца, звезды, затейливо переплетающийся шиповник.

В камине медленно горело что-то сладко пахнущее. Вокруг бесшумно суетились слуги – то поднос принесут, то воду.

– Пусть они уйдут! – прохрипел Финн.

– Успокойся! – велела Клодия, а слугам сказала: – Всем спасибо! Прошу передать ее королевскому величеству, что его высочество пришел в себя. Он посетит Официальное объявление наследника.

Гофмейстер поклонился, вывел из покоев служанок, лакеев и закрыл двойные двери.

Финн снова попробовал подняться:

– Что я говорил? Кто видел мой припадок?

– Не расстраивайся. – Джаред сел на кровать. – Видела только Клодия. Когда острая фаза закончилась, она вызвала двух младших садовников. Они принесли тебя сюда по черной лестнице. Больше никто ничего не видел.

– Но все всё знают. – У Финна голова кружилась от стыда и злости.

– Вот, выпей. – Сапиент налил в хрустальный стакан немного кордиала и протянул Финну. Тот буквально схватил сосуд: после припадка его всегда мучила жажда. Встречаться глазами с Клодией не хотелось. Впрочем, раздосадованной она не выглядела. Когда Финн поднял голову, девушка нетерпеливо расхаживала у кровати.

– Я собиралась разбудить тебя, но Джаред не позволил. Ты проспал всю ночь и половину утра. До начала церемонии меньше часа.

– Без меня они точно не начнут, – мрачно проговорил Финн, потом молча стиснул пустой стакан и посмотрел на Джареда. – Это правда? Ну, то, что она сказала? Что Тюрьма… что Кейро… Что они очень маленькие?