Вернёмся к труду «Организационная структура Коминтерна». В 1942 г. в Службу связи Коминтерна входили:

«а) секретари ИККИ (Д. Ибаррури, К. Готвальд, П. Тольятти);

б) секретариат;

в) представители компартий (Италии – В. Бианко, Австрии – И. Коплениг, Чехословакии – В. Копецкий)»[174].

В этом списке мы видим и Готвальда с Копецким, упомянутых чехословацким коммунистом, явившимся именно в этот Институт (пусть он ошибся номером), и Ибаррури, к которой, получается, был вызван Гомес. Зачем?

Прежде всего поясним, что с началом войны Служба связи Коминтерна была реорганизована: вместо постоянных стали использовать разовых курьеров из числа лиц, отобранных для этой цели компартиями[175].

А также повторим: ставшие для нас одним из «ключей» воспоминания безымянного чехословацкого коммуниста обнаружены в Башкирии, но не в Уфе, а в архиве бывшего Кушнаренковского райкома КПСС. Это – ещё одно косвенное подтверждение того, что Гомес находился именно там. Есть и важные совпадения в архивных документах. Как мы помним, пропуск из Самарканда в Уфу был выписан Гомесу сроком до 4 мая 1942 г. А в заключении секретной справки кадровиков ИККИ от 23 апреля говорится: «Тов. Гомес проявил себя активным, способным, растущим членом ВЛКСМ. Представительство КП Испании рекомендует его на партучебу. Для учебы в партшколе подходит. Вилков, Бадалян»[176]. Что это за «партшкола», мы уже знаем.

Итак, Гомес – выпускник военно-политической и разведывательно-диверсионной спецшколы, откуда многие отправляются на задания в тыл врага по линии не только Коминтерна, но и разведуправлений НКВД/НКГБи Генштаба Красной армии.

А Гомес? На пике войны его биография совершила какой-то совершенно немыслимый поворот. Во-первых, в 1943 г., будучи советским гражданином призывного возраста и выпускником разведшколы Коминтерна (!), он стал студентом Московского энергетического института (МЭИ).

А во-вторых, – и это ещё более странно – он «в 1944 г. работал в качестве массовика в пионер-лагере Управления делами ЦК ВКП(б)»[177]. Более того, в его деле в РГАСПИ на этот счёт имеется даже Выписка из приказа № 57 от 30.VI.1944 г.: «тов. Гомес П.А. зачислить в штат пионер. лагеря на должность массовика с 1.VII.1944 с окладом 300 рублей в месяц»[178]. Правда, графа о том, когда он оттуда уволился, пуста…

В Московском энергетическом институте подтвердили: в отделе кадров есть дело студента Агустина Гомеса. И дали его посмотреть. Но и в нем мы снова увидели примечательные пробелы. Например, заполняя «Личный листок по учёту кадров» и анкету, в графе «Образование» Агустин написал, что окончил 10 классов и ушёл с 1-го курса Техникума машиностроения г. Самарканда[179]. Об учёбе в спецшколе Коминтерна – ни слова.

В графе «Отношение к военной службе» он указал: «военнообязанный»[180]. И при этом не отправился на фронт, а поступил в МЭИ 3 сентября 1943 г.[181] Там он числился до 22 октября 1945 г., когда, получив строгий выговор, по распоряжению декана перевелся в Московский институт инженеров связи[182].

Связан ли перевод с выговором или с чём-то другим – неизвестно. Но с этими сведениями контрастируют вроде бы мелкие, но всё же противоречия в воспоминаниях о нём друзей спортсменов.

Начнём с того же Никиты Симоняна. Он рассказывал: «В 1946 году, будучи очень молодым человеком, я приехал в Москву из Сухуми играть в команде “Крылья Советов”. Сразу же шефство надо мной взял Агустин Гомес: в столице он жил уже около десяти лет, прекрасно здесь ориентировался, имел много друзей»[183]. И вот – первое несоответствие: у Гомеса было много друзей в Москве, но он не жил в столице десять лет! На тот момент он около десяти лет прожил в Советском Союзе, в разных его частях – в Обнинске-Обнинском, в Самарканде, в Башкирии.

В первом выпуске инженеров-гидроэнергетиков МЭИ «совиспанцев» много, но Агустина Гомеса среди них не было

Конечно, проще всего сказать, что это – формальная претензия. Но, зная о «параллельных жизнях» Гомеса, можно допустить: во что-то он предпочитал не посвящать даже близких знакомых (если, конечно, не ошибся сам Симонян).

Обратимся и к воспоминаниям Юрия Золотова: «В межсезонье 1949–50 годов я был принят в столичное “Торпедо”. Автозаводцы как раз взяли Кубок страны, показывали очень содержательную игру. Одним из лидеров команды был защитник Агустин Гомес. Молодой специалист, закончивший энергетический институт, он пришел работать на завод по специальности»[184]. Опять странности… Как мы помним из записи в ГАРФ, Гомес – «инженер-связист автозавода им. Сталина»[185]. И стал он таковым, окончив не МЭИ, а Московский институт инженеров связи (в 1949 г.)[186].