Адам сказал:

– Я думаю, больше не стоит рассказывать об этом всем подряд.

– Это не секрет.

– Может, лучше посекретничать.

Беспокойство Адама было заразительно, но с логической точки зрения Ганси не видел никаких поводов для подозрений. Он четыре года искал силовые линии, открыто признаваясь в этом всем и каждому, кто проявлял интерес, и ни разу не встречал ни малейших доказательств того, что кто-то принялся за поиски параллельно с ним. Впрочем, он признал, что сама мысль о такой возможности была исключительно неприятной.

Ганси сказал:

– Это всё открытая информация, Адам. Почти всё, чем я занимаюсь, лежит в общем доступе. Слишком поздно секретничать. Уже много лет как поздно.

– Брось, Ганси, – с жаром произнес Адам. – Ты разве не чувствуешь? Не чувствуешь?..

– Что? – Ганси терпеть не мог ссориться с Адамом, но это уже походило на ссору.

Адам безуспешно пытался перевести мысли в слова. Наконец он произнес:

– За нами наблюдают.

На другом конце парковки наконец появился вышедший из ресторана Ной. Сгорбившись, он побрел к друзьям. В машине виднелся силуэт Ронана, который лежал, откинувшись на спинку и склонив голову набок, как будто спал. Ганси впервые в этом году почуял запах роз и скошенной травы. Издалека доносился аромат сырой земли, которая оживала под слоем прошлогодней сухой листвы, и воды, которая бежала по камням в горных расселинах, где никогда не ступала нога человека. Возможно, Адам был прав. Эта ночь что-то сулила. Нечто незримое открывало глаза.

Адам в очередной раз бросил мячик, Ганси вытянул руку и схватил его первым.

– Думаешь, был бы смысл шпионить за нами, – сказал он, – если бы мы не напали на след?

Когда Блу медленно вышла из ресторана, тревога сменилась усталостью. Она сделала глубокий вдох и втянула прохладный вечерний воздух. Казалось, это была совсем иная субстанция, нежели та, что текла по вентиляционным трубам в «Нино».

Она запрокинула голову, глядя на звезды. Здесь, на краю делового района, уличных огней было недостаточно, чтобы полностью их затмить. Большая Медведица, Лев, Цефей. По мере того как Блу находила знакомые созвездия, ее дыхание становилось всё ровней и спокойней.

Цепь велосипедного замка была холодной. В дальнем конце парковки слышались какие-то приглушенные разговоры. Где-то рядом, за спиной у Блу, зашаркали по асфальту шаги. Даже когда люди передвигались тихо, они всё равно страшно шумели.

Однажды она поселится там, где сможет, выйдя из дома, увидеть одни только звезды – никаких уличных огней. Там она будет как никогда близка к тому, чтобы разделить материнский дар. Когда Блу глядела на звезды, что-то взывало к ней – нечто, что понуждало ее увидеть большее, осмыслить эту хаотическую россыпь, принять послание. Но у нее никогда не получалось. Блу видела только Льва и Цефея, Скорпиона и Дракона. Возможно, мешал недостаток горизонта и избыток города. А главное, Блу, в общем, и не хотела видеть будущее. Она хотела увидеть то, что было навеки скрыто от остальных – и, возможно, для этого во всем мире недостало бы магии.

– Простите, э, мисс… привет.

Голос был мужской, осторожный и местный – гласные казались словно сточенными по краям. Блу обернулась без особого рвения.

К ее удивлению, перед ней стоял Элегантный Парень, и при свете далекого фонаря его лицо казалось костлявее и старше. Он был один. Ни Делового Типа с Мобильником, ни грязнули, ни их агрессивного друга. Одной рукой он придерживал велосипед, другая лежала в кармане. Его неуверенная поза как-то не гармонировала со школьной эмблемой на груди, и Блу успела заметить протершийся шов, прежде чем парень поднял плечи под самые уши, как будто от холода.

– Привет, – сказала Блу, гораздо мягче, чем было бы, не заметь она прореху.

Она и не знала, что некоторые ученики Агленби носят подержанные свитера.

– Адам, если не ошибаюсь?

Он нервно и смущенно кивнул. Блу посмотрела на велосипед. Она и не знала, что некоторые ученики Агленби ездят на велосипедах, а не в собственных машинах.

– Я как раз ехал домой, – сказал Адам, – и заметил здесь тебя. Я должен извиниться. За то, что случилось. И я хочу, чтоб ты знала, что я не просил его об этом.

От Блу не ускользнуло, что его голос с легким местным акцентом был таким же приятным, как и внешность. Этот голос содержал в себе вечера в Генриетте, нагретые солнцем качели на крыльце, стаканы с холодным чаем, треск цикад, заглушавший мысли… Адам посмотрел через плечо, заслышав шум машины в переулке. Когда он вновь взглянул на Блу, его лицо оставалось настороженным, и она поняла, что это выражение – складка над бровями, сжатые губы – для него нормально. Оно идеально подходило чертам Адама, сочеталось с черточками вокруг глаз и рта. «Этот парень нечасто радуется», – подумала Блу.

– Очень приятно, – сказала она. – Но не тебе нужно извиняться.

Адам ответил:

– Я не хочу, чтобы вся вина падала на него. То есть… он был прав. Я действительно хотел поговорить с тобой. Но не… просто попытаться тебя снять.

Тут нужно было его прогнать. Но Блу озадачил румянец Адама. Его искреннее лицо, с иголочки новенькая, неуверенная улыбка. Его лицо было ровно настолько странным, чтобы ей хотелось на него смотреть.

На самом деле с ней никогда еще не флиртовал тот, кому она желала бы в этом удачи.

«Не надо!» – предупредил внутренний голос.

Но Блу спросила:

– А что же ты хотел сделать?

– Поговорить, – повторил он.

Это слово, произнесенное с местным акцентом, звучало долго и, казалось, значило не столько «поболтать», сколько «излить душу». Блу невольно посмотрела на тонкие, красивые очертания его губ. Адам добавил:

– Наверное, я всех избавил бы от хлопот, если бы просто подошел и заговорил с тобой. Чужие идеи всегда доставляют мне гораздо больше проблем.

Блу уже хотела сказать, что идеи Орлы доставляют проблемы всем окружающим, когда вдруг поняла, что Адам ответит, и она тоже ответит, и так может продолжаться целый вечер. Что-то твердило ей, что Адам – человек, с которым можно по-настоящему побеседовать. Внезапно в голове Блу зазвучал голос Моры: «Тебя ведь не надо предупреждать, чтобы ты никого не целовала, правда?»

И Блу послушалась. Как и заметила Нив, она была очень благоразумной девушкой. Даже самый лучший исход сегодняшнего вечера влек за собой одни лишь страдания. Она вздохнула и произнесла, ставя ногу на педаль:

– Если честно, проблема не в том, что он сказал. Проблема в том, что он предложил мне деньги.

Она подумала: главное, не представлять себе, каково это – остаться и поболтать с Адамом. Когда Блу не могла что-то себе позволить, хуже всего было растравлять себя мечтами и воображать, как это было бы.