— Тот, кто гораздо могущественнее всех потомков Шэня, — ответила Байгу-цзин, — Тот, познал сто путей. Тот, кто подобен тебе. Вот три моих ответа на три твоих вопроса.

— Назови мне его имя, — потребовал Дан.

— Пак.

Этот ответ был таким коротким и простым, что юноша в первый момент даже и не понял, что это ответ.

— Пак? — переспросил он.

— Этому человеку при рождении дали имя Пак, — ответила Байгу-цзин, — Под ним ходил он тридцать лет и три года. Вот твой ответ, потомок Шэня. Доволен ли ты?

Даниил покачал головой:

— Нет. Недоволен. Ты играешь со мной. Чего ты не сказала? Если я буду искать его по этому имени, я не найду его, ведь так?

— Это зависит не от меня, потомок Шэня, — ответила демон.

— Но от тебя зависит другое, — заявил Дан, — Ты можешь рассказать, кто он, так, чтобы я опознал его, если я его знаю, или мог найти о нем информацию, если я его не знаю.

— Это возможно, — согласилась Байгу-цзин, — Но это не значит, что я это сделаю.

В лунном свете сверкнул ритуальный нож.

— Говори, — приказал заклинатель, — Иначе я заставлю тебя говорить силой.

Он шагнул к плененнной демонице, но в этот момент она изменившимся, более высоким и детским голоском закричала:

— Нет! Ваше Высочество, пожалуйста, нет!

Даниил в первый момент замер, но уже во второй пришло осознание. Он обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть спешащую на шум группу монахинь с настоятельницей во главе.

А Байгу-цзин продолжала разоряться:

— Пожалуйста, не надо, Ваше Высочество! Я еще девочка! Не трогайте меня! Я боюсь!

— Понимаю, что вы сейчас мне не поверите, но это не то, что вы подумали, — обреченно заверил Дан.

Уже сознавая, что педоистерия остается верной ставкой в любом из миров.

— Ваше Высочество, это переходит любые границы! — возмущенно заявила настоятельница, ломясь вперед с решимостью локомотива, — Я знала, что не должна позволять вам вновь попасть на территорию монастыря, но такого не ожидала даже я! Пробраться сюда тайно, как вор, чтобы творить разврат с ребенком! Поколения предков Шэнь стенают от стыда в мирах духов, коли видят это, и даже те, кто ушел на новое воплощение, наверняка содрогаются от негодования в этот момент!

— Я же сказал, — повторил Дан, — Это не то, что вы подумали. Я здесь не для разврата, а чтобы поймать демона, убившего ваших сестер!

— Немедленно отпустите ребенка, Ваше Высочество! — будто не слыша его, потребовала настоятельница, — Отпустите, если в вас осталось хоть что-нибудь человеческое!

— Это не ребенок, — терпеливо заявил юноша, — Это демон в детском обличье. Посмотрите на её зубы! Посмотрите, что она сделала с вашей сестрой!

Он махнул мечом в сторону бесчувственного тела и тут же понял, что сделал это зря. «Группа поддержки» из монахинь горестно взвыла:

— Убил... Он убил её! Бедная Зинь...

Мысленно сосчитав до десяти, Дан возразил:

— Она еще жива. Только потому что я вовремя спас её. От той, кого вы в данный момент пытаетесь защитить! Проверьте сами, если не верите на слово.

— Не отдавайте меня ему! — отчаянно кричала девочка, — Я боюсь его! Он злой! Он страшный! Монахиня Зинь пыталась защитить меня, и он убил её!

Настоятельница переводила взгляд с одного на другую и медлила с ответом.

— Я вышла из приюта подышать, а он как схватит меня! Схватил и затащил сюда! «Раздевайся» — говорит! Я ему говорю, что я еще маленькая, а он говорит, что так только интереснее! Монахиня Зинь пыталась оттащить его, а он как взмахнет мечом, она и упала!

— Если я убил её мечом, то где кровь? — указал Даниил.

Крови тут, конечно, немного было, но жителю средневекового общества должно быть очевидно, что когда человека зарубили мечом, её должно быть гораздо больше.

— Не отдавайте меня ему, — приговаривала демоница, — Пожалуйста... Не губите... Он убьет меня... Он меня замучает!

— Сестра Нуо, — коротко сказала настоятельница и указала на тело Зинь.

Стрельнув глазами в сторону Дана, одна из монахинь осторожно подошла к бесчувственному телу. Перевернула её на спину и не удержалась от испуганного возгласа:

— О Светлые Небожители... Что с ней?!

— Это последствия незавершенного высасывания жизни демоном, — пояснил Дан, после чего, выразительно покосившись на настоятельницу, добавил, — Или, по вашей терминологии, всего лишь заразной болезни.

Тем временем Нуо прощупывала пульс на горле.

— Она жива! — сообщила она, — Её вырубили, ударив по голове чем-то тяжелым.

Дан молча кивнул на разрубленную скамейку.

— Хотите сказать, что это сделала маленькая девочка? — в голосе настоятельницы все еще звучал скепсис, но кажется, уже меньший.

— Я хочу сказать, что это сделала Байгу-цзин, демон о четырех обличьях, — ответил Дан, — Способная принимать в том числе и облик ребенка, в котором её можно опознать по гнилым старушечьим зубам. Пусть ваша «невинная жертва» откроет рот, и вы сможете убедиться сами.

— Не буду! — ответила девочка, — Он хотел, чтобы я открыла рот! Он хотел, чтобы я... Своим ртом...

Однако настоятельница кивнула, и две монахини подошли к плененной демонице. Одна пальцами разжала ей челюсти, пока другая заглянула в рот...

И в этот самый момент Байгу-цзин рванулась. Разорвались, не выдержав резкого усилия, магические цепи. Одна из монахинь отлетела в сторону, другая закричала от боли, когда пальцы демона впились в её запястье.

— Назад! — крикнул Дан, обрушивая на сжатую руку удар меча.

Лезвие царапнуло по кости и соскользнуло. Огромный, метра четыре ростом, белоснежный скелет с несоразмерно вытянутыми конечностями неторопливо выпрямился, возвышаясь над людьми. В глубине пустых глазниц загорелись фиолетовые огни, от одного взгляда на которые все тело охватывал парализующий ужас.

— Прячьтесь за меня! — приказал Дан, роняя клинок.

Он выбросил перед собой обе руки, силясь растянуть щит на всех монахинь, — и в тот же момент почувствовал, как огромная сила обрушивается на защиту, пытаясь разрушить её, продавить. Казалось, он изо всех сил держит дверь, которую пытается сорвать с петель бушующий ураган.

Парализованные ужасом, монахини не пытались ни убежать, ни тем более драться. Все, кроме настоятельницы. По-военному четким, уверенным и невозмутимым жестом она выхватила лук из руки одной