Корделия сделала все возможное, чтобы изобразить негодование, как будто этот дом в прерии был ее жилищем.

– Что ж, надеюсь, вы его поймаете, – сказала она. – Но здесь нет никого кроме меня. И, помимо того, вы не вправе вот так вламываться ко мне в дом.

– Я не вправе? – сказал человек в сером меховом пальто, как будто был Королем Прерии. – Разве ты не знаешь, кто я?

– Боюсь, что нет, – сказала Корделия.

– Шериф Бертон Абернети, – сказал человек в сером меховом пальто и расправил плечи, чтобы выглядеть более величественно.

Но на Корделию, судя по ее лицу, это не произвело ни малейшего впечатления. Шериф Абернети заметно занервничал.

– Что? – закричал он на Корделию. – Не слыхали обо мне?

Корделия отрицательно покачала головой.

– Меня зовут Волколовом, – сказал Шериф Абернети. – Вы должны знать меня под этим именем. Я голыми руками поймал более ста пятидесяти волков.

– Как же вы ловите волков голыми руками? – не удержавшись, спросила Корделия. Когда какой-то сумасшедший в меховом пальто говорит, что голыми руками поймал столько волков, его надо расспросить. Это неизбежность, такой же установленный наукой факт, как гравитация, фотосинтез, изменение климата или эволюция.

Волколов поднял правую руку, рукав пальто соскользнул вниз, открыв мускулистое предплечье, покрытое сотнями шрамов и порезов.

– Запихиваю эту руку волку в глотку! – сказал Волколов. – Поэтому они не могут меня укусить.

– Какой… ужас, – сказала Корделия, разглядывая шрамы на руке Волколова.

Хоть он и назвался шерифом, подтверждением чему был значок у него на груди, все же что-то подсказывало Корделии, что доверять ему не следует.

Шериф Абернети в первый раз осмотрелся по сторонам. Относительно скромная мебель, картины и предметы обихода, казалось, вывели его из себя. Странная обстановка дома только рассердила его и сделала более подозрительным, чем он был, когда только появился. Он снова направил дуло револьвера в лицо Корделии и буквально уперся им ей в нос.

– Не возражаешь, если мы тут немного осмотримся? – спросил он.

– Нет, я прошу вас уйти, – сказала Корделия, удивляясь смелости своих слов, обращенных к этому безумцу.

Из кухни донеслось тихое покашливание. Трое мужчин посмотрели в сторону кухни и затем снова на Корделию.

– Ты, кажется, сказала, что одна в доме, – сказал один из помощников шерифа.

– Ты хотел сказать, была одна, помощник Стерджис, – поправил шериф Абернети.

– Да, неважно, она знает, что я имею в виду, – сказал помощник Стерджис с угрожающей усмешкой.

– Знаешь, юная леди, – сказал шериф Абернети, обращаясь к Корделии, – сообщение неверных сведений представителю закона – уголовное преступление. Наказывается смертью.

Корделия почти не сомневалась, что так оно и есть. Но в то же время закон Старого Запада существенно отличался от современного тем, что окружные шерифы на территориях, еще не ставших штатами, в своей деятельности руководствовались собственными правилами. Корделия узнала об этом на уроках гражданского права в прошлом году. Были на Старом Западе и судьи, исполнявшие также должности шерифа, присяжных и палача сразу.

– Я не солгала, – сказала Корделия дрожащим голосом. – Здесь нет никого кроме меня.

– Снова лжешь, – сказал шериф Абернети и состроил зверскую гримасу. – Уже дважды переступила закон. Что означает немедленное приведение в исполнение смертного приговора с крайней жестокостью. Взять ее на прицел. Стрелять по моей команде.

– Мы не будем ее арестовывать? – спросил один из помощников.

– Нет, помощник Маккой, – ответил шериф Абернети, – мы не будем ее арестовывать. Нет времени. Надо срочно искать Левшу Пейна, а не то опять удерет. К тому же арест чреват бумажной работой, а вы знаете, что я ее терпеть не могу. Зарядите карабины, если надо. Стреляем на счет три.

Все трое представителей закона подняли оружие и прицелились в Корделию, которая не могла поверить, что дело так быстро дошло до расстрела. Оставалось только надеяться, что Элеонора и Брендан что-то придумали, чтобы ее спасти.

– Раз, – сказал шериф Абернети, – два…

– Погодите секунду, – сказал помощник Маккой, опуская карабин. – Стрелять в безоружного мужчину – это одно, но стрелять в безоружную женщину – другое. Сказать по правде, это неблагородно. К тому же я бы после этого чувствовал угрызения совести до конца дней своих. Мы со Стерджисом одного звания, так почему в девочку должен стрелять я?

– Он верно говорит, – сказал помощник Стерджис. – Я тоже не хочу стрелять ее…

– В нее, – поправил шериф Абернети.

– Она напоминает мне мою девчушку, – сказал Стерджис. – Но одному из нас придется выполнить эту грязную работенку. Закон есть закон и все такое, а она закон нарушила. Может, проголосуем?

– Потрясающая мысль, – сказал помощник Маккой. – Потому что нас трое, так мы понимаем, что это не кончится равным количеством голосов или еще чем-нибудь таким.

– Голосовать не будем! – закричал шериф Абернети, и оба помощника замолчали. – Неважно. Я сам это сделаю.

Он снова поднял кольт, направил его на Корделию и взвел курок. На этот раз считать он не стал. Корделия закрыла глаза и надеялась, что все закончится быстро.

– Эй, подонки! – раздался чей-то крик.

Трое представителей закона обернулись и оказались лицом к лицу с двумя детьми, мальчиком и девочкой. Младшая девочка выступила вперед. Ей было не больше восьми-девяти лет. Она махнула небольшим кухонным ножом с ярким оранжевым лезвием в сторону представителей закона.

– Бросайте оружие, – презрительно улыбаясь, потребовала она.

Увидев Брендана и Элеонору, Корделия улыбнулась. Они стояли плечом к плечу, грозно размахивая своим «оружием». Их возможности в его выборе были весьма ограничены, поскольку жившие в этом доме люди переехали накануне вечером на новую квартиру и забрали с собой большую часть домашней утвари.

Элеонора держала в руке небольшой оранжевый кухонный нож, который был забыт хозяевами, так как лежал в задней части теперь пустующего ящика с кухонной утварью. Брендан держал переносной пылесос. У него была большая рукоятка с включателем и длинная ярко-пурпурная трубка с насадкой для сбора пыли в углах. Брендану казалось, что все вместе напоминало своего рода лазерное ружье из научно-фантастического фильма. Пылесос выглядел странно даже на взгляд современного человека, и Брендан надеялся, что он покажется представителям закона более страшным, чем был на самом деле.