женщина с отвисшими щеками и двойным подбородком с интересом уставилась путников.

— Нам нужна комната, а лучше две, — сказал библиотекарь.

Женщина улыбнулась и закивала:

— Заходите-заходите, у нас есть свободные комнаты…Очень много свободных комнат.

— А поесть и попить у вас можно? — несмело спросил Гриша и женщина вновь закивала:

— У нас все можно. Все, что хотите, то и можно.

Назифа не удержала и расхохоталась:

— Неужели так плохо с постояльцами?

Тут женщина, видимо державшаяся из последних сил, закрыла лицо руками и разрыдалась. Опешившие путники не знали, как себя вести, то ли начать утешать, то ли подождать пока сама успокоиться. Но тут возник пожилой мужчина и погладил женщину по спине:

— Муна, детка, иди отдохни. Я сам займусь нашими гостями.

Женщина с именем Муна кивнула и исчезла за дверью слева.

— Здравствуйте, друзья! Меня зовут Фенуку. Я хозяин этого великолепия, — он раскинул руки и обвел взглядом помещение с низким потолком, потемневшими стенами и заколоченными окнами. — Когда-то здесь собирались богатеи нашего славного города и играли в кости. Каждый вечер мы кормили наших постояльцев вкусным ужином и укладывали спать на мягкие постели, а в дни отдыха проводили вечеринки с циркачами и певцами.

— Что же случилось? — Гриша смахнул старую пыльную паутину, висящую над головой.

— Демон, — грустно вздохнул он. — Пустынный демон поселился в нашем городе. Все, кто мог — сбежали, а остальные выходят на улицу только днем и то, стараются не отходить далеко от дома. Радость и веселье покинули нас. Остались только грусть, печаль и безысходность.

— Как давно он у вас появился?

— Два года прошло с того дня, как он появился на Главной площади и вырвал девицу прямо из рук ее жениха. А вы зачем прибыли в Груфу в это нелегкое время?

— Мы мимо проходили, — уклончиво ответил Ур. — Зашли в город чтобы отдохнуть и поесть. В горы идем.

— В горы? — ужаснулся Фенуку. — Мы думаем, что в горах он и живет. Больше негде. Воины обшарили всю округу.

Повисло молчание. Гриша снял бурдюк с лиррами и сел за деревянный стол, Назифа с интересом рассматривала картину, на которой была изображена женщина в роскошном платье и в драгоценностях. Ур почесал щеку и сказал:

— Мы подумаем об этом. А сейчас нам надо поесть и отдохнуть. Мы уже несколько дней в пути.

Однако Фенуку подозрительно сощурился и осторожно спросил:

— А деньги у вас есть? Поймите меня правильно: доходы наши очень сильно упали, поэтому бесплатно никого не кормим.

Гриша вынул из кармана брюк золотую монету и показал мужчине:

— Сколько мы на это сможем прожить?

— О! — воскликнул Фенуку, жадно пожирая глазами золото. — Целую неделю, не меньше. И кормить мы вас будем трижды в день!

Гриша бросил ему монету, и хозяин гостиного дома побежал на кухню.

— Что будем делать? — спросил юноша, когда они расселись вокруг круглого стола в ожидании съестного.

— Надо сходить к наместнику Груфу и рассказать куда и зачем мы идем, — предложил Ур. — Думаю, как только он узнает, что мы хотим убить Пустынного демона, то постарается нам помочь.

— Не убить, а отправить обратно, — отозвалась Назифа, все еще бросая завистливый взгляд на портрет. — Ты же сам говорил, что убить его нельзя.

— Ну, — замялся Ур. — Вообще-то я не уверен, что и люди умирают. Тело — да, а вот душа — нет. Мне кажется, что душа гуляет по мирам и останавливается там, где ей понравится. Вот и Гриша у нас остановился.

— Нет-нет, я у вас не останавливался! — запротестовал он. — Мое тело при мне. И вообще, я домой хочу. Сыт по горло вашими демонами, тварями и людоедами. Хочу в Вольгино, в мою тихую мирную деревушку. Хочу к девкам и барышням. Хочу с Филей на охоту ходить. Раньше думал, что никогда не останусь жить в глуши, а теперь лишь о ней и мечтаю.

Тут дверь кухни распахнулась и Фенуку с Муной вышли с подносами, на которых дымились горшки. От запаха съестного заверещали лирры в мешке. Гриша попросил принести сырого мяса и выпустил зверьков. Голодные пушистики порывались засунуть носы в глиняные горшки, но, обжегшись, отступали. Вскоре Фенуку появился с двумя тушками куриц, убитых только что. У одной до сих пор дергалась лапка. Лирры схватили мужчину за штанину и принялись трясти, как яблоню, с криками:

— Дай! Дай! Дай!

Тот испугано выронил куриц, и зверьки набросились на еду. Пух и перья полетели в разные стороны, а лирры блаженно замурчали, обгладывая кости.

— Кто это такие? — спросил он, с изумлением наблюдая за пиршеством.

— Это лирры. Мы их отобрали у бандитов, — ответил Ур с набитым ртом.

— А они моего кота не съедят? — Фенуку подобрал с пола скелеты куриц и озадачено уставился на развалившихся на полу лирров.

— Не знаю. Но кота к ним лучше не пускать.

Глава 8 Ни секунды покоя…

После сытного ужина, когда хозяин запер все двери, они поднялись на второй этаж. Муна приготовила им две комнаты. Назифа юркнула в одну из них и заперла за собой дверь.

Гриша, Ур и лирры заняли вторую. Юноша тут же скинул сапоги, снял брюки и упал на кровать.

— Боже, как мне этого не хватало, — он вытянулся до хруста в костях и подбросил вверх подушку. — Как думаешь, может, нам и у здешнего наместника денег взять?

— За что? — спросил Ур и выглянул в щель между досками на окне.

— Как «за что»? Когда мы сделаем лавовый кинжал, то сначала убьем их демона. Заодно проверим.

— Хорошая идея, — воодушевился библиотекарь. — А еще попросим дать кого-нибудь в помощники. Сильные воины нам пригодятся.

— Сильные воины? — Гриша задумался. В щуплом плешивом библиотекаре он не видел конкурента, а вот воины вполне могли понизить его авторитет. И, возможно, кто-нибудь из них мог понравиться Назифе.

«Не-ет, так не годится. Она хоть и не моя, но делиться я ни с кем не собираюсь».

— Думаю, что никого в помощь просить не надо. Во-первых, придется золото с ними делить. Во-вторых, я не могу положиться на чужих людей. Мы втроем уже многое прошли и никогда в беде друг друга не бросали. А вдруг они, наоборот, помешают нам или испугаются? Нет, никого брать не будем. Давай лучше подумаем насчет денег. Если мы с маленького городка Эль-Кара попросили двести золотых, то с такого, как Груфу, можно все четыреста. Как думаешь?

Сонный Ур кивнул, обнял одного из лирров и вскоре захрапел. Однако к Грише сон не шел. Слишком много всего происходило в последние дни,