А теперь я бы хотел помыться, а то я весь вспотел после физических упражнений.

– Саша, я уже все обдумал, почитал немецкие журналы, и статью Зинина тоже нашел – невозможного тут ничего не вижу, единственное сомнение – по поводу твоего «секретного» соединения. Считай, ты уже получил мое согласие. Я тебе даже покажу сегодня кое-какие новые лабораторные разработки. Лиза мне сегодня сказала, что ты ушел из дому. Можешь жить у нас, если тебе удобно.

– Да, если я не обременю вас. Я буду вносить свою долю в семейный бюджет на продукты и прочие расходы по дому – так что треть суммы от того что вы будете тратить на дом, – моя. Еще мне надо, срочно приодеться, купить приличную одежду, поскольку у нас все еще «встречают по одежке». Твою тысячу рублей я тебе выдам после завтрака, три тысячи в качестве твоей доли в дело тоже сегодня или завтра получу в банке, свою долю, естественно, там же получу, и мы можем хранить это у тебя в сейфе.

Мы пошли в дом, Лиза уже проснулась, привела себя в порядок, поскольку приходящая прислуга – женщина лет сорока с круглым рябым лицом, назвавшаяся Настей, уже натопила для барыни колонку – большой черный чугунный бойлер, и теперь готовила воду для нас. Воду привозили водовозы, канализация была выгребной – хотя в доме и стоял модный унитаз, но все сливалось в цистерну в подвале, которую периодически вычерпывал с улицы приезжающий золотарь (то есть по-нынешнему ассенизатор). А в Казачьем «удобства» были во дворе и горшки из-под господ выносились туда же. Все же Циммеры жили более цивилизованно, вот бы еще электричество и телефон – но до этого еще лет десять, обзаведутся после, а может, и раньше, это как здесь дела пойдут.

За завтраком спросил Лизу, где можно достойно, но не вызывающе шикарно приодеться.

– Конечно, в «Мюр и Мерилизе», говорят, что туда можно прийти голым, а уехать одетым во все с иголочки и на велосипеде. Там и девушки вместо приказчиков, хорошенькие, «мерилизочками» называются. Но это все шутки, а если кроме шуток, то товары в отделах готового платья там отменные, особенно для мужчин, и по цене достойно. Обслуживание приличное, это не китайгородские лавки, где тебя за руки хватают, чуть не силой затаскивают, а выходишь с какой-то ерундой. Вон Генриха как-то обмишулили, он решил полюбоваться на остатки китайгородской стены, а его буквально за руки втащили в лавку, а вышел он оттуда в каком-то лапсердаке на подкладке из мешковины. Попытался вернуть – а там появились громилы-приказчики, заявившие, что это – по последней аглицкой моде пальто.

Все посмеялись, и я порадовался, что Генрих вроде как выспался, успокоился и забыл о том, что вчера его в полиции отмутузили. Зря, оказывается. Он просто затаился, в чем я и убедился несколько дней спустя.

После завтрака, не откладывая дело в долгий ящик, взяв из моей доли, полученной за покраску, шестьсот рублей, мы с Лизой поехали в «Мюр и Мерилиз».

Вместо ожидаемого мной известного здания в стиле английской готики, сохранившегося и поныне, на его месте я увидел довольно невзрачное и не очень большое по современным меркам здание. Но внутри все оказалось так, как описывала Лиза. Это действительно был универсальный магазин для «среднего класса», скорее upper middle, вполне достойный. Мне подогнали по росту пару костюмов (так сказать, парадно-выходной и более простой, повседневный), причем брюки я взял и дополнительные. Пиджаки (которые назывались «сюртук») я попросил не зауживать в плечах, надеюсь, скоро мышечная масса нарастет. Купили три пары обуви, полдюжины сорочек, два галстука по последней моде, все, вплоть до белья и носков, которых я взял дюжину, так как за целую пачку была скидка на треть. Велосипедов я не видел, зато купил пудовую гирю и пару литых гантелей (со сборными «блинчиками» гантелей не было, наверно еще не придумали). Вот спортивных костюмов не было – все какие-то полосатые трико педерастического вида. В общем, для занятий физкультурой взял толстовку и широкие брюки, не стесняющие движения, а вместо кроссовок – парусиновые туфли. Долго выбирали головной убор. Я никак не мог выбрать шляпу или котелок – шляпы были все широкополые, что не смотрелось с моей тонкой (пока) шеей, а в котелке я выглядел в зеркале каким-то фатоватым, вроде «кота»-сутенера. В конце концов я увидел в дальнем углу британскую каскетку, прямо как у Шерлока Холмса. Она мне сразу понравилась и, на мой взгляд, вполне естественно смотрелась с пальто, которое я и примерил в соседнем отделе вместе с более короткой вроде как курткой, хотя называлась она «летнее пальто». Мне понравилось, как я выгляжу в зеркале, и я все купил – и длинное демисезонное пальто, и более короткое, и легкое летнее, и понравившуюся каскетку, которая называлась «кепи для езды на бицикле». Лиза спросила:

– Саша, а разве ты – циклист?

Оказывается, так здесь называют велосипедистов.

– Нет, но точно такую каскетку носил великий английский сыщик Шерлок Холмс (ага, в исполнении Ливанова). А поскольку сыщик и изобретатель – профессии родственные, я ее беру.

Расплативлся и оставил адрес для доставки (а вышло почти на триста рублей, зато – полный гардероб, включая ремень, две пары перчаток и шарф (тоже со скидкой, поскольку не сезон), подтяжки для носков (резинок на носках нет и здесь придумали такие смешные короткие подтяжки, которые держатся на голени). Кроме того, я купил красивое портмоне и в часовом отделе – серебряные часы «Павел Буре» с серебряной же цепочкой. В портмоне переложил остаток денег, часы положил в карман – не в доставку же их отдавать, там и так уже целая груда коробок и пакетов на мой адрес.

Ну вот, вроде все, устал я от этих покупок… Выйдя из магазина, я увидел невдалеке вывеску «Кондитерская» и предложил Лизе выпить кофе с пирожными. Пока мы шли, купил у мальчишки-газетчика «Московские ведомости» и «Московский листок». Открыл «Ведомости» и тут же увидел себя, радостно скалящегося в объектив, за мной, как нашкодившие котята, понуро стояли брат Иван с титулярным советником. Заголовок гласил: «Подковали аглицкую блоху – и попали в тюрьму». Лишний раз убедился в мудрости штандартенфюрера Штирлица, заметившего, что люди помнят только последние слова. Надо было титулярного где-то посредине нашего шоу пустить. Кстати, освобождение невинно брошенного в застенок было отнесено автором статьи исключительно на счет прозорливости доморощенного Пинкертона в серебряных погонах.

В другой газетке бульварного вида с названием «Московский листок» уже, наоборот, ругали полицию за поведение «держиморд», скрутивших ни в чем не повинного купца, а вскользь говорилось, что купец покрасил шелк краской, которую купил у каких-то неизвестных (но талантливых) русских химиков, причем фамилии «химиков» не назывались. Было сказано, что краска та лучше британской, а купца-патриота и сторонника прогресса затравили завистники, такие же купцы, но старой, бородатой, закалки. Дальше проехались по охотнорядским и китайгородским купцам, которые обманывают и обдирают москвичей. Называлась заметка «Федот, да не тот», по-моему, абсолютно глупо.

Но кофе с пирожными был отменным, Лиза раскраснелась и разулыбалась, когда я читал ей выдержки из статеек со своими комментариями. Пока мы смеялись, я как-то не заметил, как к нам подошел приличного вида господин со сложенной газетой, в которой я признал пресловутые «Московские ведомости», и обратился ко мне: