– Наверно, ты прав, внучек, надо место для больших заводов присматривать. Землю и сейчас купить можно, а как пойдет прибыль от новых цехов, то сразу начинать строить большие заводы, – подвел итог дед. – На то управляющие у меня есть, так что ты не волнуйся, дед твой крепкий, справится. А то, что ты дворянство получишь по чину, а там, глядишь, и потомственное приобретешь, правнуки мои, значит, в дворяне могут выйти по рождению, – это правильно. И к императору ближе будешь, глядишь, генералом станешь, так и дела мои легче будет двигать, и, надеюсь, сможешь вере нашей, старого обряда, помочь послабление от власти получить.

С этими словами дед встал, взял с киота старую потемневшую большую икону в дорогом окладе и трижды перекрестил меня, стоящего на коленях. Я поцеловал почерневший от времени лик и тоже перекрестился.

«С Богом, внучек», – сказал дед, и я понял, что получил его благословление на возвращение в Петербург.